Капризы и сюрпризы романтического воображения

В юношу вливался поток неведомых до сих пор энергий, будоражащих кровь, заставляющих как можно дольше продлить состояние этого невероятного единства.

Его тоже трясло, хотя было совсем не холодно. Он был счастлив, не понимая, откуда и почему его накрывает волной нежности, желанием защитить, успокоить.

От невероятной близости с телом девочки у него перехватило дыхание. Сердце застучало, выбивая чечётку.

Машенька успокоилась, затихла, уютно устроившись лицом на его шее. Ромка напрягся, с силой прижимая девочку.

В этот момент она очнулась, резко отстранилась.

– Я хочу домой. Отвези.

В машине Маша рассказала, что Андрей, её парень, когда они в субботу были в ночном клубе, положил глаз на яркую девицу довольно вольного поведения.

Несколько раз он приглашал её на танец, забывая про Машу, потом целовал в шею, лапал за грудь и попу.

В завершение жуткого предательства, он помахал Машке рукой и ушёл с этой девицей совсем. Мало того, не заплатил за заказанные напитки и закуски. А ведь они были так близки, даже собирались пожениться.

Маша опять разревелась.

Когда подъехали  к её подъезду, Ромка открыл дверь машины, подал девочке руку.

Она упала в его объятия, во второй раз за короткий промежуток времени.

Этот запах, это тепло, эта неведомая энергия, заставляющая чувствовать немыслимое блаженство.

Ромка не удержался, взял Машенькино лицо в ладони, притянул к себе и поцеловал.

Реакция подруги была неожиданной, и резкой: она залепила ему звонкую пощёчину.

– Ромка, идиот, ты что, совсем ополоумел? Мы же с тобой друзья! Как ты мог!

Машка отскочила на пару шагов, присела и зарыдала в голос.

Ситуация резко изменилась. Теперь он боялся подойти к подруге, не понимал, как дальше себя вести.

Ему было больно, обидно, стыдно: за глупый поцелуй, за Машкину странную реакцию, за то, что впредь не сможет относиться к ней, как к обыкновенной подруге. В нём проснулось иное чувство. Оно захватило целиком и полностью Ромкину мужскую сущность.

Неожиданно и вдруг он увидел в ней девушку, которая не просто близка, необходима, как объект обожания, как любимая.

Это что, всё, конец их дружеским отношениям? Почему?

Машка встала, злобно посмотрела в Ромкины глаза, махнула рукой и скрылась за дверью подъезда.

Руки и ноги юноши дрожали, в голове стало мутно и муторно.

Он почувствовал резкое опустошение, словно шарик, который перекачали и лопнули.

Оставив машину прямо здесь, под Машкиными окнами, Ромка, шатаясь, пошёл в сторону своего дома.

Хотелось напиться до состояния обморока, стереть из памяти умопомрачительной притягательности запах подруги, от которого по телу распространялся жар. Сладкий вкус поцелуя, ощущения от прикосновений, всё это было несостоявшейся мечтой.

Какой же я дурак, – думал Ромка, – Дон Жуан, ловелас. Машка, она такая ранимая. Разве можно было с ней так? А как, как? Да люблю я её. Если бы она знала, как мне больно от её любовных похождений, от откровенных рассказов. И что теперь?

Вопреки желанию всё забыть, эмоции юноши нарастали, становились ярче. Он представлял Машу в своих объятиях, чувствовал вкус поцелуев, объяснялся в любви.

Увы, ему оставалось об этом только мечтать.

Ромка невыносимо страдал.

Неожиданно в дверь забарабанили. Так могла стучать только Машка.

Ромка сник, на глаза навернулись слёзы, которые невозможно было остановить.

Он открыл дверь. Это была она, Мария Леонидовна Коршун, его единственная подруга.

– Извини, Машка. Я не хотел…

– Какого чёрта! Можешь ты мне объяснить, что это было. Я должна понять. Понимаешь, должна! Что это было?

Ромка, молча, пропустил девочку в квартиру, понурив голову. Лучше бы она сейчас не приходила. Как это невыносимо больно, объясняться и объяснять.

Маша скинула туфли, прошла в его комнату и уверенно уселась в кресло.

– Машенька, у меня нет сил на разборки. Извини! Конечно, я неправ. Только вернуть всё, как было раньше, не могу. Давай выясним этот неприятный инцидент в другой раз. Лучше уйди. Я должен переболеть.

– Отчего же неприятный, и почему в другой раз? Я хочу знать правду. Отвечай, что это было?

– Полагаю, это любовь, Машенька.

– Врёшь! Тогда объясни – почему раньше молчал?

– Мы же друзья, как я мог?

– Вот и я о том же. Как, почему, зачем? Смог же!

– Я тебя люблю.

– Ха, так я и поверила! И давно?

– С тех самых пор, как ты стала девушкой.

– Забавно. Ты уверен в том, что говоришь?

– Не пытай меня, Машенька. Мне без этого больно. Твои многочисленные влюблённости заставляли меня болеть и мучиться. Видно сегодня наступил предел моему терпению. Прости.

Маша вскочила на ноги, заглянула Ромке в глаза.

– А ещё, ещё раз поцеловать меня хочешь?

Ромка застенчиво воткнул взгляд в пол, сжал кулаки до хруста. Ему было настолько лихо, что смысла её слов юноша не понимал.

Ему было ясно одно: Машка пришла окончательно  рвать отношения, что было для него подобно смерти.

– Не слышу ответа, Ромик. Да или нет?

Парень очнулся, с мольбой во взоре посмотрел на любимую, прижимая ладони к груди.

– Машенька, не мучай. Больше я не смогу называть тебя подругой. Я тебя люблю. Понимаешь, люблю!

– Вот как! Любишь, а целовать не желаешь!

– Что? Целовать? Тебя!