Капризы мисс Мод

– Но вы и теперь молоды, – сказал Джордж.

– Да что вы! – воскликнул лорд Маршмортон, польщенный комплиментом и забыв свою роль.

– Вам нельзя дать больше сорока.

– Ну, ну, мой мальчик… Я хочу сказать, мистер Бэван.

– По совести, вы выглядите много моложе.

– Между тем, мне сорок восемь лет.

– Самый расцвет жизни!

– Вы полагаете, что я выгляжу моложе своих лет?

– Разумеется.

– Ну, прекрасно. Нет ли у вас табаку, мой мальчик? Я пришел без кисета.

– Он возле вас, у вашего локтя. Прекрасный табак. Я купил его в городе.

– Я как раз курю этот сорт. Какое совпадение!

– Совершенно верно.

– Спичку?

– Спасибо. У меня есть.

Джордж набил свою трубку. Дело приняло благоприятный оборот.

– Да, о чем я говорил, – сказал лорд Маршмортон, выпуская густое облако дыма. – Ax, да. – Он вынул трубку изо рта, почувствовав себя смущенным. Да, да, конечно… Наступило неловкое молчанье.

– Вы сами видите, – сказал граф, – что это невозможно.

Джордж покачал головою.

– Я, может быть, не достаточно сообразителен, но должен сказать, что не вижу этого.

Лорд Маршмортон вспомнил несколько инструкций, полученных от сестры.

– Во-первых, что мы знаем о вас? Вы для нас совершенно незнакомый человек.

– В таком случае мы можем очень скоро познакомиться. Не правда ли? Я встретил вашего сына на Пикадилли и имел с ним долгий разговор. А теперь вы делаете мне соседский визит.

– Я этого не имел в виду, ответил граф.

– Тем не менее это вышло так.

– Затем, имеется один вопрос, о котором я хотел бы осведомиться. Мы – старая семья, и я хотел бы напомнить вам, что Маршмортоны были в Бельфере еще до войны Алой и Белой Розы.

– А Бэваны были в Бруклине еще до Бруклинской подземной дороги.

– Простите, я не понял.

– Я хочу лишь указать вам, что могу проследить свой род в течение весьма долгого времени.

– Я никогда не слыхал о Бруклине.

– Вы не слыхали о Нью-Йорке?

– Конечно, слыхал.

– Ну, так это один из его пригородов.

Лорд Маршмортон зажег потухшую трубку. У него было ощущение, что они снова отклонились от темы.

– Это совершенно невозможно.

– Не вижу, почему.

– Мод слишком молода.

– Ваша дочь не может быть иной.

– Ho она слишком молода для того, чтобы разобраться в своих чувствах.

Было ясно, что этот чрезвычайно приятный молодой человек ставил его в затруднительное положение. Графа обезоружило открытие, что этот молодой человек оказался весьма симпатичным, лучшим из всех, кого графу приходилось встречать в последний период своей жизни.

– В настоящее время, во всяком случае, она воображает, что влюблена в вас… Это абсурд…

– Вам не следовало бы говорить мне этого, сказал Джордж.

То обстоятельство, что третьи лица явились к нему сообщить об этом, давало ему надежду, что его дело не безнадежно. Это невероятно, это – чудо.

– Вы – романтический молодой человек и, несомненно, в настоящий момент воображаете, что любите ее.

– Нет, – Джордж не мог оставить без возражения такого рода заявления. – В этом вы ошибаетесь, сказал он. – я, действительно, люблю вашу дочь, люблю с первого момента, как увидал ее. Я всегда буду любить ее. Она – единственная девушка во всем свете.

– Вздор и чепуха!

– Ничего подобного. Это безусловно так!

– Но вы знаете ее слишком мало.

– Достаточно долго!

Лорд Маршмортон вздохнул. Вы причиняете нам много неприятностей и огорчений. Я хотел бы убедить вас быть благоразумным.

– Я думаю, что я благоразумен.

– Я хочу, чтобы вы поняли мою точку зрения.

– Я понимаю вашу точку зрения, но не совсем ясно. Видите ли, моя точка зрения заслоняет для меня вашу.

Наступило молчанье.

– В таком случае, я боюсь, – сказал лорд Маршмортон, – что нам придется оставить дело в том положении, как оно есть до тех пор, пока оно не изменится к лучшему.

– Не будем больше говорить об этом. Но я должен просить вас ясно понять, что я должен буду сделать все, что в моих силах, чтобы прекратить то, что я называю неприятным вторжением.

– Я понимаю вас.

Лорд Маршмортон кашлянул. Джордж смотрел на него с некоторым удивлением. Он думал, что разговор окончен. Но лорд не собирался уходить. Казалось, у него было что-то на уме.

– Тут есть, э… совсем нечто иное, – сказал он, и снова кашлянул в замешательстве. – Только, только совсем другая вещь, повторил он.