Капсула времени

Водитель высадил всех на границе. Погранцы были все строгие, аж жуть, хуже, чем финские. Короче, посмотрели они наши документы, и оказалось, что нужна еще какая-то специальная бумага, чтобы мы могли проехать на ту сторону. Наша соседка по купе снова нас «крышевала» изо всех сил, сказала, что мы с ней, но доверенности или еще какой-то бумажки разрешительной на нас у нее, конечно же, не было. Пограничник уже выпихивал нас обратно и грозился вызвать ментов, если мы не свалим по-быстрому. Потому что дети не должны шататься по ночам без присмотра. А тетя-соседка в панике орала, что нельзя детей бросить на границе одних, это еще хуже, чем пустить без разрешения. И тут вдруг народ из автобуса единым фронтом окружил нас, чуть ли не рожу уже царапает этому пограничнику. Одна бабуська пробиралась к нам, размахивая над головой клюкой, как рыцарь мечом:

– Ты шо же, Петька, засранец, делаешь, над детьми измываешься, что те фашисты! Я твоему бате все расскажу, он тебе жопу-то надерет так, что сидеть не сможешь. Детей к бабке не пускает, где это видано! Ну и шо война? Чи не война! Твой дед партизаном был, ему вон на горе памятник стоит. Потому что он герой был и человек большой души, людей спасал. А ты маленьких детей обижаешь, морда твоя кулацкая. Ты еще попробуй моего Костика не пусти!

Костик, малыш лет трех, бабкин правнук, она его в Ростов к врачу возила, мирно сопел на заднем сиденье в обнимку с потрепанным медвежонком.

Погранец лицом изменился, помолодел лет на двадцать. Страшно ему стало, что баба Маня сейчас клюкой его оприходует при всех друзьях и знакомых. Тетя – соседка по купе – объяснила нам потом, что в деревне, где теперь граница проходит, все рядом выросли и друг друга с горшка знают. Это вам не Москва или Питер, где люди в одном доме живут и не здороваются, южане – другие. Тут все друг другу – кум, сват или брат. И тем страшнее для них эта братоубийственная война, которая недавно началась, и нет ей ни конца, ни края.

Короче, отбили нас всем автобусом, и мы поехали дальше. Вдруг водителю что-то по рации тревожное передали, и он остановился как вкопанный. А через секунду раздались взрывы кругом и всполохи пламени. Водитель заорал: «Все из автобуса быстро, ложитесь мордой вниз в канаву и не высовывайтесь, пока не прекратят бомбить!» И хвать нас с брателлой за шиворот. Вытащил из автобуса, кинул в канаву, а сам побежал за остальными. Народ из автобуса выскочил и кто куда разбежался. Тут я смотрю, а в автобусе еще один пацан остался, Костик-трехлетка, бабушкин правнук, блин-трамплин. Он, видимо, только что проснулся и страшно испугался. Вцепился в плюшевого медведя и дрожит. А бабулю его уже водила из автобуса вышвырнул в канаву, как всех, ей там плохо с сердцем стало. И знаешь, Лео, что-то нехорошее у меня предчувствие тут возникло. Смерть словно крылом своим меня обмахнула, как птица. В груди холодно-прехолодно, как будто меня льдом набили по самое горло. Ну нет, думаю, черта с два! Лео учил меня жечь задницу клещу, так получай же гад по полной!

– Брателло, слушай меня, это очень важно, – сказала я Ваську. – Ты лежи, не шевелись, я пошла за волшебной водой, чтобы дракона убить. Пока не принесу, он бессмертен. Обещаешь не двигаться с места?

Тут к нам тетя, соседка по купе, подползла, обняла Васька, целовала его и плакала, приговаривая: «Бедные детки, бедные детки!»

– Тетя, побудьте с ним, я сейчас, – попросила я.

– Стой! – орет. – Убьют тебя! Бомбы! Вернись!

Не знаю, Лео, меня будто выдернуло что-то. Не могу я, когда малыши плачут, я же говорила тебе. А тот ревет, по стеклу колотит кулачками. Совсем один. Без мамы, что самое ужасное. Только мишка облезлый рядом. И машина, как назло, гореть начала. И тут я, Лео, на самом деле увидела красного дракона. Рядом бабахнуло, и всполох был – точь-в-точь зубастая пасть древнего существа. В голове вдруг всплыло: «Увидишь дракона, считай до трех и беги, беги со всех ног!»

Ну, я нос заткнула рукавом, выскочила из канавы, забежала в автобус, схватила Костика, слышу – опять взрыв. Это был «раз». Хватаю малыша, и вдруг он вырывается и бежит назад, за мишкой своим. Ну все, думаю, трендец нам! Хватаю его опять и тащу вместе с игрушкой через задымленный проход. Бабах! Это «два». И тут я поднажала изо всех сил. Ух, жарища была адская, чуть не сдохла. Пулей мы с ребенком прыгнули к своим в канаву. Едва успела я малыша с брателлой под себя подмять на всякий случай, как дракон взлетел прямо над нами. Бедная тетушка наша была уже не в себе. Зарылась головой в землю, плакала и звала на помощь. Помню, вокруг все грохочет, мы лежим, а Васек что-то там пищит, пытается пистолет достать, чтобы от дракона отбиваться.

– Тихо, тихо, Васек! – начала я успокаивать его, а сама еле дышу от страха. – Сейчас главный дракон огонь весь сбросит, и мы с тобой постреляем. Ты молодец какой, смельчак! Лежи пока подо мной тихо. Чтоб дракон нас не унюхал.