Кара Клио

Я покрутила фотографию в руках, зачем-то перевернула на другую сторону. Тыльная сторона была выпачкана в какие-то разводы, похожие на следы шариковой ручки, когда ее расписывают на первой попавшейся бумажке. Я попыталась разобрать написанное, но уперлась в вязь непонятных знаков: Em, Am, B7, и снова Em. Дальше совсем стерто. Ладно, оставим это. Не для меня ведь писали. Я выпила жуткой хлорной воды из-под крана, потопталась без дела и почему-то почувствовала себя совсем неуютно. Покурила в форточку, чтобы сбросить с себя неприятное ощущение, и позвала Вовчика, который уж слишком долго занимался поисками обычных комнатных растений…

Всю обратную дорогу я никак не могла отделаться от мысли, что Валентина Ивановна как-то странно наладила свой быт. Ведь у нее нет других забот, – ни семьи, ни детей, ни необходимости дома работать, тетради там проверять, готовиться к лекциям. Чем, интересно, она занимается по вечерам? Книжки читает? Или она просто выше мелких бытовых условностей? Живет исключительно в духовном мире. Что и неудивительно, учитывая ее бурное революционное прошлое. Решила поделиться этими соображениями с Милкой, но колебалась – уж очень сильно это бы смахивало на сплетни.

Когда мы ввалились в Департамент со своим зимним садом, в коридорах было непривычно тихо. Только в конференц-зале слышался гул голосов. Я вспомнила, что как раз на сегодня наметили профсоюзное собрание по выборам нового председателя. Старая, профессиональная общественница, – недавно отбыла на заслуженный отдых. И все шло к тому, что и по общественной линии нами будет руководить ненавистная Алиса. Оставив нежные растения в холле, я поспешила присоединиться к коллективу. Спасибо Милке, что заняла мне место возле себя. Я облегченно плюхнулась на пластиковый стульчик и отдышалась.

– Ты где шаталась в рабочее время? – Милка подозрительно глянула на меня из-под нависающей косой челки.

Я второпях поведала ей, в чьих «хоромах» я только что побывала и что там видела. И про фотографию рассказала.

– Ты случайно не в курсе, у «бабушки» имелись сестры-братья? – поинтересовалась я.

– Делать мне больше нечего, родословные начальству составлять, – огрызнулась та. – Тебе интересно – сама у нее и спроси. Ты же у нее в любимчиках ходишь.

– Да я просто так …, – начала я оправдываться, но была остановлена строгим окриком сидевшей впереди Алисы. Пришлось прерваться на полуслове и встроиться в общее обсуждение потраченных за год коллективных взносах. Как и ожидалось, подавляющим большинством голосов в профсоюзные боссы избрали Алису. При трех воздержавшихся.

Мои собственные служебные успехи тоже продолжали прогрессировать. Как-то «бабушка» подкинула мне халтурку – заполнить проектную заявку на получение творческого гранта по открытию библиотечного хаба. Я поднапряглась, изучила в интернете современные тенденции и соорудила изящное обоснование будущего литературного «open space». И, представьте себе, проект прошел. Милка похмыкала и как-то неопределенно выразилась о том, кого работа любит. Руководство выделило мне денежное вознаграждение. И к очередной зарплате я подходила уже не с пустым кошельком, свистящим от сквозняка, а с кое-каким денежным запасом. В голову стали приходить несмелые мысли об откладывании денег на покупку собственного жилья. Кавалеры снова появились на горизонте, иногда приглашали на вылазки в лес за ландышами или на Днепр за кувшинками. В общем, жизнь налаживалась, и я уже не так недоверчиво смотрела в будущее. Неизвестно, до каких бы высот я доросла, если бы все не рухнуло в то злосчастное утро…

***

… Скорая помощь и милиция приехали одновременно, где-то через час. Медики констатировали смерть потерпевшей, забрали «бабушку» и уехали. А два милиционера остались. Они заняли начальственный кабинет и объявили опрос свидетелей случившегося. В узком коридоре столпились все сотрудники Департамента.

Первой пошла Алиса. Пробыла в кабинете томительных пятнадцать минут. Вышла бледная, пожала плечами и заявила всем нам, что ничуть не удивлена случившимся, учитывая тот факт, что Валентина Ивановна в ее годы продолжала нагружать себя работой. Наверняка у нее внезапно закружилась голова или схватило сердце, и она не смогла удержать равновесие.

– Никак не хотела снимать руку с пульса, – прокомментировала она свою позицию. – А рука-то уже была старческая.

Мне стало обидно за «бабушку», и я собралась кинуться на ее защиту, но тут вспомнила ее увлечения йогой, все эти стояния на голове и прочее. Может действительно в этом все дело? Странно, а мне она ни на что такое не жаловалась, наоборот, подчеркивала, что ведет здоровый образ жизни и не страдает от возрастных болезней. А уж со мной она была в намного более доверительных отношениях, чем с заместительницей.

Все остальные входили-выходили довольно споро, как по конвейеру. Задержка произошла лишь с охранником Игорем, который тоже подзадержался. Но свою беседу он никак не прокомментировал, а молча ушел за поворот.