Кара небесная

Они допили пиво. Вадим достал из кармана деньги и расплатился. Быстро одевшись, друзья покинули бар. Они направились по улице Ленина в сторону Собора Петра и Павла.

Пройдя квартал, они спустились по улице к храму. Перекресток улиц был пуст, лишь у края дороги стояли припаркованные машины.

– Вроде бы центр города, а улицы безлюдны, словно сейчас не семь часов вечера, а глубокая ночь, – произнес Цаплин.

Ребята, не таясь, стали осматривать прилегающую к собору местность, стараясь определить, куда нужно будет поставить авто, и решили, что лучше всего недалеко от здания авиационного техникума, тень от него позволяла надежно укрыть автомобиль.

Определившись с возможным местом стоянки, они подошли к воротам собора, которые, на удивление, были открыты. Они осторожно вошли и остановились посреди большого двора.

– Ну, и где его будем искать? – спросил раздраженно Прохоров. – Что, нам сейчас стучаться во все двери?

– А я-то, откуда знаю, где сидят сторожа? – обиженно ответил Вадим. – Можно подумать, что я каждый день здесь бываю.

Вдруг одна из дверей открылась, и показалась кудрявая голова молодого человека. Юноша вышел и внимательно посмотрел на стоявших во дворе ребят.

– Надо же! Вадим, ты, что ли? – воскликнул парень. – Вот уж не ожидал тебя в такое время увидеть! Ты чего здесь делаешь?

Они обнялись и стали рассматривать друг друга, стараясь определить, какие внешние изменения произошли после их последней встречи.

– Давай, Вадим, заходи, поговорим. Я так рад, ты даже не представляешь! – парень обнял его и потащил к себе в сторожку. Вслед за ними двинулись Прохоров и Цаплин.

***

Помещение, в котором обитали сторожа, представляло собой комнату без окон, площадью около двадцати квадратных метров. В дальнем углу находился грубо сколоченный деревянный топчан, застланный какими-то тряпками. Посреди комнаты стоял большой стол. Высоко под потолком горела маломощная лампа, от тусклого света которой комната казалась еще темнее и загадочнее.

В углу, на полу, грудой лежали старые, разрушенные временем иконы и кресты. Каждому входящему в сторожку казалось, что иконы, молча, смотрят и молят людей о чем-то неземном. От ликов святых великомучеников становилось не по себе, и что-то непонятное и тревожное проникало в душу. Цаплин, увидев иконы, невольно перекрестился и спрятался за спины товарищей.

– А почему у вас иконы на полу? – поинтересовался он у охранника. – Грех бросать их туда.

– Это не мы, а реставраторы их здесь положили несколько месяцев назад, – ответил сторож.

– Вот, познакомьтесь, это и есть мой школьный товарищ Андрей Сорокин, – представил Вадим ему своих друзей.

Он стал расспрашивать Андрея о жизни, об их общих знакомых, о работе. Тот, соскучившись по общению, болтал без остановки, не давая что-то сказать ни Вадиму, ни его друзьям. Через десять минут ребята знали, что он в последнее время нигде не работает, так как злоупотребляет алкоголем и его выгоняют после первой же пьянки.

Затем он рассказал Вадиму, что женился сразу после окончания школы, но, прожив с молодой женой чуть больше трех месяцев, разошелся. Через полгода после развода его призвали в армию, однако быстро комиссовали по причине психического расстройства. После этого он много раз пытался устроиться на работу, но на крупные предприятия его не брали, а работать на маленьких, именуемых в народе «шарагами», ему не особо хотелось, так как это было ниже его достоинства. Вот почему он уже третий год подрабатывает сторожем в соборе.

– Может быть, обмоем наше знакомство? – неожиданно для всех предложил Прохоров.

Сорокин пожал плечами.

– Вы знаете, ребята, у меня нет денег, чтобы угостить. А так бы я не отказался. Ведь не каждый день встречаешься со своими школьными товарищами.

Прохоров сунул Цаплину деньги и попросил купить бутылку водки и что-нибудь закусить. Тот с нескрываемой радостью направился в продовольственный магазин на улице Ленина. Купив спиртное и пару банок «Кильки в томатном соусе», он вернулся. В сторожке за время его недолгого отсутствия произошли разительные перемены. Сорокин, обняв Прохорова за плечи, клялся ему в вечной верности и набивался в друзья. Это было столь неожиданным, что Цаплин чуть не рассмеялся. Игорь, повернувшись к нему, попросил его составить компанию Андрею, так как сам он не пил спиртного. Цаплин сел за стол, смахнул с него крошки, открыл бутылку и разлил водку по граненым стаканам.

– Ну, давайте, выпьем за наше знакомство, – произнес радостно Сорокин и опрокинул в себя водку.

После второго стакана он медленно стал сползать со стула на пол.

– Что это с ним? – испуганно спросил Вадима Цаплин. – Вроде бы и выпили чуть-чуть, а он уже слетел с «катушек».

– Чего удивляешься? Он же сам рассказывал, что у него что-то с башкой. Видно, по пьянке его и замыкает.

Ребята перенесли его обездвиженное тело на топчан и собирались уходить из караулки, но неожиданно дверь открылась, и в проеме показался мужчина.

– Всем оставаться на местах! Стоять! – крикнул он. – Кому говорю, стоять, или конвой откроет стрельбу на поражение.