Кара небесная

Парни замерли на месте и стали с интересом рассматривать этот персонаж.

– Кто такие? – спросил он строго у Прохорова. – Что вы здесь делали?

Игорь улыбнулся и вежливо, стараясь не обидеть полупьяного мужчину, ответил:

– Мы, дяденька, пили водку. Если хотите, то там, на столе еще есть, можете допить.

– Вот это ответ настоящего мужчины! – ответил незнакомец. – Меня зовут Михаил, я здесь работаю вместе с Сорокиным.

Он отодвинул рукой Прохорова и, не обращая внимания на остальных, направился прямо к столу.

Ребята, молча, вышли из помещения и, постояв у входа минуту-другую, направились домой.

***

День начался необычно. Утром Абрамова вызвал начальник Управления, и, когда он вошел в кабинет, то интуитивно почувствовал нависшую надо мной угрозу.

– Скажите, Виктор Николаевич, – произнес он. – Вы когда укомплектуете свой отдел?

– Думаю, что в течение десяти дней полностью закрою имеющиеся вакансии, – ответил он.

– Мне не нравится ваш подход к этому вопросу. Вы надеетесь, что я лично им займусь?

– Извините, Рустем Эдуардович. Я не вижу в этом необходимости. Люди, в принципе, подобраны и ждут приказа о переводе. Мешают ваши решения о том, что ранее представленные мной кандидатуры не подходят для работы в нашем Управлении.

Хафизов посмотрел на него оценивающим взглядом, словно прикидывая, стоит ли ему и дальше продолжать этот разговор, и, махнув рукой, сказал:

– Я понимаю, Виктор Николаевич, что вам намного проще уйти от критики своей работы при таком раскладе дел. Я, мол, не могу этого сделать, так как у меня нет людей, а руководство Управления не дает мне возможности укомплектоваться. Однако, вы глубоко ошибаетесь по этому поводу, я не намерен делать вам никаких поблажек.

Виктор, молча, слушал его претензии, и отлично понимал, что они по сути своей не обоснованы. За последние две недели он дважды представлял начальнику Управления кандидатов на вакансии, и дважды они были отклонены им без объяснения причин.

Выслушав его, Абрамов вышел из кабинета и направился на свое рабочее место. К нему зашел Балаганин и по старой привычке сел на свой любимый стул.

– Я что-то не понимаю этого Хафизова. Он что на тебя стал наезжать, больше в нашем Управлении не на кого?

– А ты откуда знаешь? Или просто догадываешься? – поинтересовался у него Виктор.

– Шеф, я давно работаю с тобой и многому научился. Твое лицо сейчас, как открытая книга, читай – не хочу.

Абрамов невольно улыбнулся, давая понять, что он не ошибся в своих предположениях. Почувствовав уверенность, Стас продолжил.

– Я смотрю, он и нашего начальника не замечает, будто того и нет, и в последнее время общается только со мной. Он что, не знает, чем занимается мое подразделение? Я ему неоднократно говорил, что мы теперь занимаемся наркотиками, оружием и преступлениями против иностранцев и никакого отношения к грабежам и угонам не имеем, но он все равно спрашивает с меня за эти кражи и грабежи.

– Знаешь, Стас, у меня тоже иногда возникают вопросы, связанные с моей деятельностью. Создается впечатление, что отдельные личности в нашем Управлении спят и видят, чтобы такие, как я и ты, ушли из розыска. При данном подходе к делам долго так работать нельзя.

– По-моему, ни Хафизов, ни Усманов даже не стесняются того, что не знают работу уголовного розыска, и порой дают такие указания, что мне становится смешно.

– Ты в курсе, Стас, что Хафизов до своего назначения на должность заместителя начальника Управления по борьбе с организованной преступностью всю сознательную жизнь проработал в Управлении охраны общественного порядка, руководил участковыми? Вот и представь, откуда он может все это знать, если никогда не работал в розыске. Да и Усманов из той же когорты. За его спиной – речной техникум и два года работы в сыске по борьбе с кражами автотранспорта. Чего можно ожидать от них?

Стас закивал, давая понять, что ему все ясно.

***

Утром друзья встретились и поехали в музей изобразительного искусства.

– Может, Цаплина нужно было взять с собой? – засомневался Вадим. – А то как-то нехорошо получается.

– Пусть спит. Чего ему делать в музее? Он в нем, как слон в посудной лавке, – Прохоров весело засмеялся над своей шуткой.

Они целый час бродили по залам, любуясь экспонатами. Повернув за угол, оказались в зале русской иконописи.

– Смотри, Вадим, сколько здесь икон, и все, наверное, очень дорогие?

Заметив молоденькую девушку-экскурсовода, они направились к ней. Когда она закончила экскурсию, Прохоров обратился к девушке с вопросом:

– Скажите, у вас все иконы подлинные?

Она удивленно подняла брови и, улыбаясь, ответила:

– В музее, как правило, собирают и выставляют только подлинные шедевры.

– Тогда можно спросить, сколько, к примеру, стоит вот эта икона?

– Я не могу вам сказать ее истинную цену, но стоит она, наверняка, очень дорого.

– Тогда к вам еще один вопрос. Мы с другом вчера были в Соборе Петра и Павла и там любовались двумя иконами – Казанской Божией Матери и Седмиозерной. Обе иконы старые, почему они не в вашем музее? И дороже ли они икон, выставленных в вашей экспозиции?

Девушка немного задумалась, а затем произнесла: