Карабах – горы зовут нас

Встретиться надо с начальником полиции, насчет рации, а потом в автороту к Мамед-киши, прозондируй там настроение людей.

— Михалыч, — полковник посмотрел на артиллериста, который прятал свой взгляд. Ты что отметил новоселье, да? Гридасов, встал, одернул гимнастерку, — Я в порядке, командир, так уж получилось, но все, начинаем работу, — заплетаясь языком, заговорил он, — а по комнате стал расходиться ужасный перегар.

— Михалыч, ты знаешь, как мне тяжело было, убедить кадровиков внести тебя в списки управления бригады. Тем более я тебе говорил, что я надеюсь на тебя, на твой опыт, а ты? — полковник не нашел слов и махнул на Гридасова рукой.

— Все, последний раз, командир, слово офицера, — он хотел еще что-то сказать, но замолчал и сел на свое место.

— Вот что, вечером доложишь, как можно использовать артиллерию, находящуюся у нас и в батальоне Сафарова. Обойди все окраины вокруг города и выбери огневые позиции — Гридасов молча закивал, но было видно, что мысли его где-то блуждают, в поисках возможности похмелиться.

Полковник посмотрел на комбата, который, опустив голову, сидел, зажав руки между коленками.

— Наверно они были вместе, и теперь тот боится показать свои трясущиеся руки, решил он и не стал спрашивать комбата о проделанной работе.

Закончив совещание, приказал заняться исполнением распоряжений, а сам, взяв автомат и полевую командирскую сумку, пошел к машине. За ним, так же молча шел Магеррам. Возле машины его ждал Тябрик и командир взвода батальонной разведки Видади Рустамов.

— Товарищ полковник к движению готовы, доложил порученец и открыл заднюю дверь машины.

— Я всегда буду ездить сидя на переднем сидении, — зло сказал он солдату и открыв дверь, залез в кабину «УАЗ».

Все расселись по местам, и они выехали из пионерлагеря.

Сегодня впервые полковник видел Шушу днем. Узкие улочки, старинные дома, зажатые между многоэтажками, сочетались с красивыми старинными орнаментами стен. Он вертел головой, стараясь запомнить улицы, переулки, но, убедившись в тщетности своих намерений, откинулся на сиденье и стал смотреть на горы, окружающие со всех сторон крепость. Пропетляв по городу, машина выехала за город. Достав карту, стал следить за маршрутом движения, запоминая ориентиры, небольшие приметы, так как он не был уверен, что ему не придется ездить по этим дорогам и в ночь, и в туман. Спускаясь с центра города по восточным склонам горы Иса-Булаг, на котором находилась Шуша, пересекли крепостную стену и выехали на площадку, где стояло несколько вооруженных солдат.

— Этот пост называется «верхняя заправка» — сказал Магеррам, — а эти бойцы из отряда Рамиза Гамбарова. Военные приветствовали машину взмахом автоматов, и нельзя было понять их, то ли они радуются новому командованию, то ли ругают его. За постом дорога пошла на спуск. Слева она прижималась к скалам так, что казалось, если упадет камень, то обязательно накроит всех. Справа крутой спуск уходил в такую глубину ущелья, что дна его сверху не было видно. Спуск упирался в небольшой мост через мелкую горную речку. Выехали на развилку.

— Куда теперь? — спросил водитель?

— Направо дорога ведет в село Хальфяли и Кайбалы, поэтому сворачивай налево, — сверив дорогу на карте, приказал полковник. Водитель включил вторую передачу и повернул машину влево. Начался подъем по разбитым горным дорогам. Машину бросала из стороны в сторону. Сидящие на заднем сиденье Магеррам, Тябрик и разведчик Видади Рустамов, шарахались то влево, то вправо, ударяясь головой об душки крыши автомобиля, отмечая количество ямок и ухабов. Чертыхаясь и вцепившись за поручни, полковник старался запомнить все приметы маршрута до Косалар.

Дорога шла по хребтам, поднимаясь все выше и выше. Изумительный ландшафт открывался для полковника, который впервые в жизни видел настоящие Кавказские горы так близко. Въехали в лес.

Дубовый лес весело гудел от ветра. Напористый воздушный поток, с северо-запада делал свое доброе дело. Он очищал кроны деревьев от сушняка, непрочных и поврежденных веток. Многовековые дубы, грабы раскачивались, стряхивая с себя все ненужное и отмерзшее за зиму. Деревья свободно раскачивали тяжелыми ветками и издавали шум, напоминающий морской шторм. Иногда по лесу раздавался тяжелый скрип разлома, отжившего свой век дерева. Петляя по лесу, поднимаясь и спускаясь по крутым склонам, где порой колеса на половину зависали над пропастью, наконец, поднялись на вершину, чистую от деревьев.

Остановились полюбоваться открытым пейзажем.