Карачун

- Жду, когда ты сделаешь еще какую-нибудь глупость. Руки ты уже отморозил, не так трудно остаться и без ног…

Мотор не завелся, и что в нем было не так, Зимин разбираться не стал - бешено тер руки снегом и грел их дыханием: старик соврал, они замерзли не окончательно, нужно было только разогнать кровь, перетерпеть боль. Призраки хохотали, когда он, подвывая, сгибался пополам и сжимал руки коленями, а невидимые ведьмы попискивали жалостно и опускались к самому лицу. И делалось страшно: вдруг пальцы будет ломать так сильно до тех пор, пока их не отрежут? Тогда лучше пусть замерзнут снова - меньше мучений. Зимин не сразу сообразил снять шарф и тереть их мягким кашемиром.

Зато когда руки отогрелись окончательно, он на всякий случай растер и уши тоже. А после этого честно открыл капот и несколько минут бессмысленно смотрел на его содержимое. Оставалось только попинать колеса, чтобы убедиться в том, что он сделал все, что мог, и это Зимин проделал с чувством - пожалуй, едва не переусердствовав. И, конечно, несколько раз выходил из машины и снова садился за руль, но в этом случае проверенный на компьютере способ не дал результата.

Старик прав: никто не найдет здесь его машину, если ее не видно с дороги. Это самая длинная ночь в году, и рассветет еще нескоро. Что толку сидеть, каждые полчаса раскапывая машину, не лучше ли двинуться к дороге? Толку от машины, которая не заводится, все равно нет: ни погреться, ни поспать.

- Прекрасно! - тут же сказал старик, стоило Зимину взглянуть на него вопросительно. - Отличная идея. Я пойду с тобой.

- На что-то надеешься? - усмехнулся Зимин.

- Я не надеюсь, я уверен. В такой куртке и ботиночках, без шапки и рукавиц, ты окочуришься еще до утра.

- У меня есть шерстяные носки, - неожиданно вспомнил Зимин. Теща связала их отцу в подарок к Новому году. - Из настоящей верблюжьей шерсти, между прочим.

- Да ну? Попробуй натянуть их на голову.

- На голову у меня тоже кое-что найдется… А если я замерзну, то всегда могу развести костер.

- Я посмотрю, как ты будешь это делать - без топора, розжига и покупных дров.

- Что-что, а розжиг у меня есть.

Ботинки не налезли на толстенный шерстяной носок… То есть не то чтобы жали - просто не надевались. И Зимин, подумав, натянул носки поверх ботинок: ну чем не валенки? На заднем сиденье вместо чехла давно было постелено старенькое байковое одеяльце, он хотел пристроить его на голову - сделать что-то вроде плаща с капюшоном, но капюшона не вышло: ни веревочки, ни булавки в машине не нашлось. Пришлось завязать его узлом на шее - получился плащ на плечи. Лучше, чем ничего. А на уши он намотал шарф, подняв повыше воротник свитера. И почему теща не догадалась подарить маме перчатки? Кому нужна тут ее фарфоровая чашечка?

- Ты как последний немец, который дошел до Волги, - язвительно заметил старик.

- Неправда. Я как ассасин в плаще мушкетера.

Зимин сцедил в канистру литра три бензина, запер машину, подумал - и не стал включать сигнализацию. Подумал еще немного и положил на плечо лопату: она была легкой и могла пригодиться. Конечно, одеяльце мало походило на мушкетерский плащ, а лопата - на мушкет, но Зимин решил, что выглядит вполне романтично - если немного напрячь фантазию.

Призраки словно ждали сигнала к выступлению: засвистели, всколыхнулись и с гиканьем ринулись вперед, обгоняя друг друга. Невидимые ведьмы запрыгнули на невидимые метлы и дружно стартовали, как сотни самолетиков с реактивными двигателями, взвивая вокруг Зимина маленькие колючие смерчи. Чокнутые мельники еще быстрей закрутили свои жернова - словно не мололи снежную муку, а играли на шарманках Drum amp;Bass. И маленькие белые бесенята колбасились вокруг под их чокнутую музыку.

Старик пошел сзади, сложив руки за спиной.

От прорытой Зиминым дорожки остался еле заметный след, а колеи, оставленные «девяткой», и вовсе исчезли. Сначала он шел бодро, с удивлением разглядывая в темноте носки, натянутые на ботинки. И с удовлетворением думал, что вокруг не так и темно, как должно быть самой длинной ночью в году. Однако шагах в десяти ничего разглядеть толком было невозможно: чокнутым мельникам метлами помогали невидимые ведьмы и ветер. Но лес был где-то рядом: иногда Зимин слышал треск сломанных ветром сучьев, а чаще - его влажное дыхание.

Минут через пятнадцать стало понятно, что идти по снегу не так легко и приятно, как показалось вначале. Конечно, махать лопатой было потяжелей, но Зимин неожиданно вспомнил, что так и не пообедал на работе, а дома так и не выпил налитый кофе… И если «девятка» худо-бедно освещала дорогу фарами, то теперь Зимин шел практически вслепую, лишь угадывая дорогу по глубине снега, шуму леса по левую руку и направлению ветра: туда, куда впереди него летели призраки в саванах, невидимые ведьмы и маленькие белые бесенята.

Зимин повесил канистру на черенок лопаты, лежавшей на плече, и взялся за нее рукой, завернутой в одеяльце, - стало легче.

- Ты уверен, что идешь туда, куда надо? - через некоторое время спросил старик. Голос его легко заглушил шум ветра.

- А у меня есть выбор?