Караян

Записи репетиций таких дирижеров, как Тосканини, Фуртвенглер, Вальтер, Бичем[106], Йохум[107] и Бём[108], периодически появляются в продаже, а всякий серьезный музыковед сумеет найти способ проникнуть на репетицию почти каждого интересующего его дирижера. В любом случае он с гораздо большей пользой проведет время там, чем на лекции обычного педагога по дирижерскому мастерству. При наличии необходимого уровня общей музыкальной подготовки основным приемам дирижирования можно обучиться за полчаса, а настоящим дирижером становятся, только много практикуя и наблюдая работу выдающихся мастеров на репетициях. Тайны этой профессии не видны на концертах — там дирижеру уже поздно что-либо менять; основа закладывается на репетициях. Поэтому, если мы хотим по-настоящему понять Караяна, необходимо посидеть на его репетициях. К сожалению, это почти невозможно. Залы, где репетирует Караян, охраняются так же строго, как Форт Нокс[109]. Тем не менее фирмы грамзаписи позволили нам получить представление о методах работы Караяна с оркестром. Несколько лет тому назад фирма «Deutsche Grammophon» записала на пластинку, как Караян репетирует Девятую симфонию Бетховена с Западноберлинским оркестром. А еще раньше фирма «EMI» выпустила комплект пластинок, где Караян готовит к исполнению шесть последних симфоний Моцарта. Все эти репетиции, как сказал один из музыкантов Западноберлинского оркестра, оставляют впечатление «урагана», потому что Караян работает очень быстро и не упускает из виду ни малейшей детали.

Западноберлинский филармонический оркестр, несомненно, исполнял эти произведения бесчисленное количество раз и до Караяна. Почему же требуются такие напряженные и кропотливые репетиции? Дело в том, что Западноберлинский оркестр, как и всякий другой, легко впадает в рутину, особенно при исполнении привычного репертуара. Задача дирижера в том и состоит, чтобы уберечь свой оркестр от ремесленничества, и, даже репетируя знакомые произведения, дирижер обязан внушить музыкантам, что они не имеют права работать вполсилы. Обычно он достигает этого, тщательно прорабатывая каждую ноту, каждый оттенок. Записи репетиций показывают, что Караян обладает удивительным чутьем нюансов.

Те, кто знает о высочайшей требовательности Караяна, о его нетерпимости ко всякому дилетантизму, могут подумать, что он руководит Западноберлинским филармоническим оркестром как диктатор. Но такое мнение ошибочно. Почти во всех отношениях Караян является первым среди равных, не более. Это значит, например, что он не может самолично принимать в оркестр музыкантов. Претендент на вакантное место играет перед всем оркестром, и его участь решается тайным голосованием. Караян наделен только правом наложить вето на выбор оркестра. Каждому новичку устанавливают испытательный срок в один или два года, по истечении которых голосование может быть повторено.

На репетициях Караян редко повышает голос, никогда не бывает резок по отношению к отдельным музыкантам. Как же он достигает таких замечательных результатов? Дело в том, что Караян пользуется уважением как музыкант, и исполнители ценят его самоотдачу. Вот и все.

Ирландский флейтист Джеймс Гэлуэй[110], который в течение нескольких лет был старостой в Западноберлинском филармоническом оркестре, не особенно любит выслушивать замечания, и большинству дирижеров приходилось с ним трудновато. Однако с Караяном и его оркестром все оказалось иначе: «Играть в Западноберлинском филармоническом оркестре — неземная радость. Там все прекрасные музыканты и у каждого есть что сказать миру. У них не бывает проходных концертов. Не так давно, например, мы давали в Западном Берлине концерт для детей, и Караян с таким вдохновением готовил соль-мажорную симфонию Дворжака[111], которую мы уже играли миллион раз, будто это был главный концерт в его жизни.

Мне Караян кажется очень простым человеком. Я могу подойти и без всяких церемоний поговорить с ним, как со своим родственником, и он толком ответит на любой вопрос. По-моему, из всех сегодняшних дирижеров он — самый лучший. Не могу вспомнить ни единого случая, когда бы я после концерта думал: «Ну, сегодня старик поберегся». Каждое его выступление лучше предыдущего» (из разговора с Гэлуэем).

Каждое лето, и уже не один год, солисты оркестра собираются в доме Караяна в Сан-Морице, чтобы записываться на пластинки и вообще проводить своеобразные трудовые каникулы. Именно здесь Караян и оркестр записали концерты и дивертисменты для духовых инструментов и „Concerti grossi“[112] Генделя[113], а также произведения других композиторов, написанные для небольшого оркестра. В перерывах между сеансами звукозаписи Караян и музыканты устраивают походы в горы, играют в кегли или купаются. Одним словом, это приятная перемена жизненного ритма как для дирижера, так и для его оркестра.