Караян

3 марта на пресс-конференции Караяну пришлось ответить на вопросы журналистов, большинство которых, конечно же, касалось его политических убеждений и его поведения во время войны. Караян отверг какую-либо симпатию к принципам национал-социализма со своей стороны...

2 апреля оркестр закончил шестинедельные гастроли. Караян любезно поблагодарил американцев «за теплый, дружеский прием, который превзошел ожидания». Дирижер дал понять всем, что его мастерство не подлежит сомнению и что Западноберлинский оркестр находится в надежных руках. Дни в Америке были очень трудными для Караяна, поскольку он должен был утверждать себя одновременно по трем направлениям: перед американской публикой, перед оркестром, так как предстояли выборы постоянного дирижера, и перед западноберлинским сенатом, который обладал решающим словом в вопросе назначения и наблюдал за ходом гастролей, оценивая, достоин ли Караян стать преемником Фуртвенглера.

Но Караяну не пришлось долго ждать, чтобы выяснилось настроение оркестра. 5 марта в Питтсбурге было объявлено, что большинство оркестрантов проголосовало за Караяна. Через несколько дней после возвращения в Западный Берлин сенат утвердил назначение Караяна главным дирижером. На официальный вопрос одного из сенаторов: «Намерены ли вы поддерживать в работе с оркестром традиции Фуртвенглера?» — Караян ответил: «С величайшей радостью». Итак, Караян стал четвертым по счету руководителем Берлинского оркестра — после друга Вагнера Ганса фон Бюлова, легендарного Никиша и загадочного Фуртвенглера. В 1958 году Караян был приглашен выступать с Нью-Йоркским филармоническим оркестром. До этого Караян беспрепятственно приезжал в США: с лондонским оркестром «Филармония» осенью 1955 года и с Западноберлинским филармоническим — в 1956 году. Однако американские музыканты, многие из которых эмигрировали из нацистской Германии или непосредственно подверглись гонениям, должны были играть с ним впервые. Коллектив оркестра Нью-Йоркской филармонии славился своей непочтительностью к дирижерам (многие рассказывают, что они заставили уйти Барбиролли[160] в 1936 году и отняли полжизни у Митропулоса[161]). Но что бы про них ни говорили, в первую очередь они были профессионалами. Они играли с Караяном без сопротивления. Тем не менее они выразили свое отношение к нему поступком, который для многих остался незамеченным: оркестранты, условившись заранее, не встали, когда Караян поднялся на сцену, тем самым отказав ему в традиционном знаке уважения, полагающемся дирижерам. Но Караян, которого, очевидно, предупредили, не заострил на этом внимания и, как стало ясно потом, оказался прав. Его выдержка победила, и оркестр играл превосходно.

Программа включала симфоническую поэму Рихарда Штрауса «Жизнь героя» и Девятую симфонию Бетховена — одни из наиболее любимых произведений Караяна. Квартет солистов в финале Девятой симфонии возглавила Леонтина Прайс[162], которой Караян создал славу в Европе. Дирижируя этими произведениями, Караян покорил и оркестр, и слушателей. Говард Таубман из газеты «Нью-Иорк таймс», который не был в восторге после симфонии Моцарта «Юпитер»[163], воспринял Девятую совсем иначе, поскольку в ней Караян показал, «что он может вести оркестр мужественно и властно... Мы услышали Бетховена, исполненного жизненной силы и сострадания... Караян любит задерживаться на поэтических фразах, выделять изысканные звучания, но рядом в нем живет и огненный темперамент» (22 ноября 1958 г.).

Летом 1959 года Караян вернулся в Северную Америку, чтобы выступить на Ванкуверском фестивале и в «Голливуд боул». На этом первом международном фестивале в Ванкувере Караян был одной из главных звезд, как и Бруно Вальтер, который давал уже свои последние концерты. Бетховенскую программу Караяна слушатели приняли хорошо, но, по свидетельству некоторых исполнителей, сам он остался не вполне доволен. Вопреки уверениям, будто специально для фестиваля подобрали первоклассный оркестр, Караян нашел, что на репетициях музыканты были недостаточно внимательны и усердны.

В «Голливуд боул» Караян и Лос-Анджелесский филармонический оркестр исполнили две программы: одну бетховенскую, такую же, как в Ванкувере, и другую, составленную из любимых произведений дирижера — «Жизни героя», увертюры к «Мейстерзингерам», Хаффнер-симфонии, а также, довольно неожиданно, «Вопроса без ответа»[164] Чарльза Айвса[165]. Все критики в очередной раз подивились умению Караяна «держать» оркестр, но иные нашли это сомнительным достоинством. В «Мьюзикл Америка» Элберт Голдберг выразил претензии ко всему дирижерскому искусству Караяна: «Стиль Караяна характеризует странная сдержанность, моменты самозабвения, эмоционального углубления крайне редки, хотя оркестр звучит идеально» (август 1959. г.).