Караян

Как ни странно это может показаться, но после двух концертных программ, которые Караян дал в течение девяти месяцев, он никогда больше не выступал с американским оркестром в США. (Конечно, он дирижировал оркестром Метрополитен-опера в 1967 и 1968 годах, но только в оркестровой яме.)

И хотя летом 1967 года Караян управлял Кливлендским оркестром, концерты проходили в Зальцбурге и Люцерне, а не в Северанс-холл[166] Кливленда. Эти концерты также послужили источником споров. В своей статье (журнал «Инструментэлист», август 1968 г.) Морис Фолкнер утверждал, что сумбурная дирижерская манера Караяна чуть ли не заставила оркестр остановиться при исполнении Пятой симфонии Прокофьева. «Флейты и фагот легко, упруго возвестили начало симфонии. Тут размахивающий руками маэстро закрыл глаза, и все поехало вкривь и вкось. Мелкие детали, например нежнейшие pianissimo, и побочные мотивы были оставлены на милость музыкантов, которые настолько удачно справились с трудностями, насколько это возможно в отсутствие помощи с дирижерского пульта. Были моменты изменений темпа, когда музыкантам с трудом удавалось угадывать намерения маэстро. Но самый серьезный удар оркестр получил в третьей части, во время poco piuanimato[167] , где тональность переходит в фа-мажор и где первые скрипки и виолончели должны подхватить мелодию на самом воздушном pianissimo. В этот момент находчивому концертмейстеру и его коллегам пришлось мгновенно определять, чего от них захочет капризный дирижер... у нескольких инструментов произошел секундный срыв, но сейчас же на музыкальную ткань был наложен шов... Один из музыкантов, описывая свои ощущения во время концерта, сказал: «Мы как одержимые считали такты!»

В какой-то другой статье приводили слова одного скрипача из оркестра, который якобы сказал, что Караян больше думает о публике, чем об оркестре. Можно было бы сделать вывод, что с Кливлендским оркестром у него сложились неважные отношения, однако его приглашали занять место Джорджа Сэлла после кончины последнего в 1970 году. Караян отказался от предложения, сославшись на свой недавний опыт с Оркестром де Пари, который показал ему, что быть руководителем одновременно двух оркестров невозможно, а Западноберлинский филармонический оркестр всегда останется для него главным. Более того, другие музыканты говорили мне, что играть с Караяном — истинное наслаждение.

Вероятно, объяснить такую разноголосицу можно тем, что некоторые музыканты предпочитают дирижеров типа Сэлла, который сигнализировал каждый важный пассаж палочкой или взглядом. Поэтому многие могли почувствовать себя беспомощными, когда дирижер как бы не обращал на них внимания; ведь метод Караяна в том и состоит, чтобы решать все проблемы на репетиции, а во время концерта концентрироваться на музыке. Даже в Западноберлинском оркестре находятся музыканты, которые предпочитают, чтобы им уделяли больше внимания на концерте. Но основная часть оркестрантов, тех, кто уже сработался с Караяном, ценят самодисциплину и сосредоточенность, которые он воспитывает.