Караян

С 1955 по 1968 год, как мы видим, Караян часто наведывался в Соединенные Штаты, возглавляя различные музыкальные коллективы из Западного Берлина, Вены или Милана. Но с 1968 года наступил шестилетний перерыв. Зная его неодобрительное отношение к гастрольному дирижированию и помня неудачу с постановкой «Кольца» в «Мет», не удивительно, что он предпочитает не выступать с американскими коллективами. Менее понятно, однако, то, что он не приезжал и с европейскими ансамблями, например с Западноберлинским оркестром, — ведь их совместные записи необычайно популярны. Комплект симфоний Бетховена в их исполнении не исчезает из списков классических бестселлеров в США, а различные вспомогательные граммофонные издания („Ni-Fi Karajan“ , „Karajan Express“) способствовали популяризации фирмы „Deutsche Grammophon“ на американском рынке. Сейчас Караян и Западноберлинский филармонический оркестр записываются также на фирмах „EMI“ и „Decca-London“, тем самым увеличивая тиражи своих пластинок на Европейском континенте. В 1974 году Караян и Западноберлинский оркестр вернулись в США на гастроли, которые напоминали вихрь: десять концертов за двенадцать дней всего в четырех городах Вашингтоне, Бостоне, Чикаго и Нью-Йорке. Оркестр представляла компания „Columbia Artists“, а цены на билеты достигали пятидесяти долларов. На нескольких концертах объявляли, что гастроли организованы «на частные и корпорационные средства». Билеты на большинство концертов были распроданы заранее.

Первый концерт состоялся в новом Центре исполнительских искусств имени Кеннеди в Вашингтоне. Программа состояла из Четвертой и Пятой симфоний Бетховена. Поскольку я уже неоднократно слышал эти произведения в том же исполнении на предыдущих американских гастролях оркестра и в Зальцбурге, я не ожидал никаких откровений, и действительно сама интерпретация не принесла сюрпризов. Однако меня поразили звучание и сила исполнения. С тех пор, как я последний раз слышал концерт Караяна с его оркестром, прошло два года, и я почти забыл свои впечатления. В первую очередь нужно оговорить рассадку инструментов, потому что она, вероятно, во многом определила это необыкновенное звучание: струнные находятся на уровне пола, скрипки сосредоточены слева, виолончели в середине, альты справа, а контрабасы расположены позади; деревянные духовые размещены на низких ступенях, медные за ними на более высоком уровне, а на самом верху-ударные. Литавры в бетховенских симфониях гремели оглушительно, медные инструменты тоже, но тем не менее это не нарушало звуковой баланс. Во многих оркестрах медным и литаврам такой эффект удается только за счет струнной группы. В Западноберлинском филармоническом оркестре струнные заглушить невозможно, даже в самых кульминационных местах они всегда слышны. А каков динамический диапазон! В Пятой симфонии контрабасы и виолончели начали скерцо на невероятном pianissimo, тогда как в трио мощь и насыщенность их звучания вызывали дрожь.

Конечно, найдутся такие люди, которые скажут (и уже сказали), что Западноберлинский филармонический оркестр не имеет себе равных (несомненно, благодаря Караяну), но в то же время за всей его виртуозностью ничего не стоит, потому что Караяна увлекает сама манипуляция звуком, и не более. Мои впечатления не позволяют мне согласиться с такой точкой зрения. Я ощутил полнейшее воплощение намерений композитора. При исполнении Караян не самоустраняется, и если иные слушатели хотят, чтобы дирижер растворялся в оркестре, то Караян, конечно, им вряд ли придется по вкусу. Донести до слушателей творения ослепительной фантазии Бетховена способна только личность не менее ослепительной силы. Караян обладает редчайшим умением заставить всех музыкантов своего оркестра отдавать все, что у них есть, в смысле мастерства и чувств.

Сейчас Караяну уже около семидесяти, но он сохраняет моложавый облик, его жесты точны, он не знает ни мгновения расслабленности во время выступления (где весь он собран, как пружина). Можно воочию увидеть нарастание кульминации в музыке, наблюдая все более выразительные и страстные движения дирижера.