Карающая богиня, или Выстрел в горячее сердце

По дорожке навстречу попалась полноватая молодая женщина с мальчиком на руках. Ребенку было месяцев пять-шесть – темноволосый, синеглазый карапуз в красном костюмчике и белой панамке… Марина скользнула по ним равнодушным взглядом, и что-то показалось ей знакомым в этой женщине, где-то видела она уже эту блондинку с ямочками на щеках. Но потом отогнала от себя эту мысль – мало ли таких по улицам ходит…

Коваль подошла к могиле Егора и едва не упала, вовремя успев вцепиться в решетку ограды – могила была чисто убрана, мрамор памятника еще сверкал каплями воды, как мелкими бриллиантами.

– Женя…

– Ну, чего ты? – обнял ее Хохол. – Это небось Иваныч бабки отрабатывает, кому ж еще-то?

– Женя… эта девка… я поняла теперь – это ведь Нателка, помнишь, с Малышом из Англии приехала? – проговорила она помертвевшими губами. – Это она сейчас была, она – и Егоров сын…

Марина упала на колени и заплакала, закрыв лицо руками. Вот и еще один пинок судьбы – она не могла родить Егору ребенка, а эта девица не побоялась. Да и кого ей было бояться, уж не Марину ли?

– Маришка, котенок, не плачь, – уговаривал Хохол, опустившись перед ней на корточки и пытаясь заглянуть в глаза. – Не надо, родная моя…

– Ты не понимаешь… и не поймешь никогда… – захлебывалась слезами Коваль. – Он всегда хотел детей, а я не могла… и он молчал, зная, что я расстроюсь, если он вдруг скажет… и теперь… И это точно его сын, просто вылитый… неужели ты не заметил, Женя?

– Все, все, хватит! – Хохол положил на могилу розы и поднял ее на руки. – Поехали домой, котенок, а то снова голова разболится, поехали, девочка…

Он нес ее по дорожке к машинам, а Марина все плакала и не могла успокоиться, раздавленная неожиданным открытием. Егор так ничего и не узнал – после того, как они снова стали жить вместе, он не отходил от Марины ни на шаг. А потом погиб. Интересно, как повернулось бы все сейчас, будь он жив? Ушел бы он от Коваль, чтобы быть вместе с таким желанным и долгожданным ребенком, которого она, увы, так и не смогла ему подарить?

Дома Женька сразу отнес ее в спальню и, уложив, зашторил окна и включил кондиционер.

– Ты хочешь побыть одна или мне прийти?

– Приходи.

Марина была абсолютно безучастна ко всему происходящему вокруг, смотрела в одну точку и чувствовала, как в виски словно гвозди вколачивают, настолько сильно болела голова. Вернувшийся снизу Хохол увидел ее закушенную губу и побежал за Геной – бывший спецназовец был асом в вопросах первой помощи. Сделав Марине укол, Гена покачал головой и тихо сказал, обращаясь к Хохлу:

– Жека, ее бы врачу показать, что-то вид какой-то…

– Ладно, разберусь, – буркнул тот. – Спасибо, можешь идти отдыхать.

– Ты зови, если что.

– Сказал же – иди! Позову.

Устроившись возле Коваль на кровати, Хохол прижался губами к ее макушке, осторожно обнял, едва касаясь ручищами.

– Спи, котенок, когда спишь, все проходит, – шептал он, целуя ее волосы. – Досталось тебе сегодня, маленькая моя… спи, я с тобой…

Его голос обволакивал, как одеялом, Марина закрыла глаза, прижав к груди Женькину руку, и пробормотала:

– Не уходи, Женька… не оставляй меня, у меня ведь больше никого нет…

– Нет, котенок, не оставлю. Спи.

Но сном то, что происходило с ней в эту ночь, вряд ли можно было назвать. К утру она устала и измучилась сильнее, чем за весь вчерашний день. Хохол тоже не спал, вскакивая всякий раз, едва только Марина начинала шевелиться. Часов в шесть он забылся, раскинувшись во сне по постели, и она выскользнула на балкон, прихватив плед и сигареты, села в кресло и замерла, глядя на встающее солнце. Сколько же опять навалилось, ужас просто… и тренера теперь нет, а до начала круга всего неделя, и где взять хоть мало-мальски приличного человека за такое короткое время?

"Ох, завязать бы глаза и валить отсюда, чтобы не нашли…"

В спальне залился трелью телефон, Марина вскочила, чтобы скорее взять трубку и дать Хохлу возможность хоть немного поспать, но чуткий Женька уже протягивал мобильник:

– Сдурел племянник твой, еще семи часов нет!

– Алло, Коленька, привет! – Марина мимоходом чмокнула Хохла в помятую со сна щеку и вернулась на балкон. – Не спится?

– Мариш, извини, что разбудил… Тут отец позвонил, сказал, что есть человек, который может нам помочь, – сообщил племянник, и Коваль не сразу поняла, о чем он.

– Еще раз, а то я плоховато соображаю.

– Я понял, что главного тренера у нас теперь нет, ведь так? Ну, позвонил в Москву, и отец сказал, что есть один специалист, правда, венгр, но всю жизнь живет здесь, даже в "вышке" тренировал.

Наконец-то до нее дошло – это ж Колька тренера искал и, видимо, нашел.

– Так-так, отсюда поподробнее! – включилась она. – Что за кадр?

– Мирко Младич, сорок семь лет, женат, детей нет, хороший тренер, сейчас рассматривает несколько выгодных предложений, но согласен выслушать и твое, – отрапортовал Николай. – Пиши телефон.

– Жека, ручку! Диктуй.

Записав координаты тренера, Марина попрощалась с племянником и бросила на лежащего Хохла весьма недвусмысленный взгляд, облизнув губы и томно улыбнувшись. Он захохотал: