Карающий орден (СИ)

   - Потом вдруг мы увидели, что со стороны полей всадники скачут с факелами... Да гогочут так громко, что их далеко слышно! Мы у деревьев притаились в тени, хотели глянуть, кто такие они. А то оказался главный из храма божьего, что в Зинагаре, да его друзья, видимо. Кони у них богато украшены были, блестели все, да на них самих одежды красивые. Хорошо помню, что они песни горланили непристойные да пили. Данир и Якуж побежали домой, отцов позвать, так как в Быстрицах все знают, что жрец в деревню с хорошими вестями не приезжает.

   - Почему так? - удивился профессор.

   - У нас уже давно свара была с этим жрецом. Тибост его кличут, но в деревне его иначе как Гусак никто не зовет, потому как важный он, словно старый гусь. Он прознал, что в Быстрицах пара хороших ковалей живет, они из Зинагара давно сюда перебрались. И вот вздумалось ему доспехи себе богатые сделать, да начал он наших ковалей навещать. Но мастера-то не хотят задаром ковать, а Тибост все твердил "Это честь большая - на храм божий работать!" и платить не хотел ни квика. Кому ж охота трудиться за спасибо? Ковали отказались, а жрец все бузил - грозил проклятьями, потом друзей своих привел, даже подрались тогда!

   - Что же это за жрец такой скверный? - с недоверием спросила Лантея.

   - Да их таких по всему Залмар-Афи сотни, - невесело улыбнулся Ашарх. - Пророк Бога направляет на храмы прорву денег, но почти все они идут в карманы отъевшихся жрецов, которые давно уже позабыли о том, что такое истинная вера.

   - Вот-вот! - подтвердил мальчик, активно кивая. - Тибост тоже все деньги с верующих трясет, за любой чих! А сам потом коней себе покупает дорогих, зарамской породы. Это всему региону Вех известно!

   Профессор уважительно покачал головой: он не понаслышке знал, что на самом юге страны, в Зарамской долине, выращивали лучших жеребцов светло-золотистой масти. Это место было недалеко от деревни, где родился сам Ашарх. И кони эти стоили баснословно дорого.

   - Неужели никого не волнует эта ситуация? - возмутилась хетай-ра.

   - А что поделать? Они служители бога, защищены всеми возможными законами, им покровительствует сам Владыка, - сказал мужчина, разводя руками, а после повернулся к мальчику. - Так, значит, этот жрец решил отомстить деревне?

   - Ага! Потом, как ковали его прогнали после драки, то его почти месяц не слышно было. Но вот опять появился, значит, когда я его и увидел. Пили они, орали. Да тут я смотрю! А Гусак-то уронил что-то на землю в темноте. Блеснула вещица и пропала в траве. Его люди поискали с факелами, да плюнули. А я подождал, пока они в деревню дальше уедут и побежал сам искать. И нашел! Флягу серебряную, с каменьями! Дорогая, сразу видно! Да на ней имя его выбито.

   - И где фляга теперь? - поинтересовалась Лантея.

   - В штанах моих, в кармане, - на этих словах ребенок замолчал и осознал, что на нем давно уже не было почти никакой одежды. - Ай... А где же портки мои? Неужто потерял?..

   - Не волнуйся, все в сумках. Изорвано, правда, да опалено, но я не выбросила ничего, - успокоила собеседника девушка, поправляя его одеяло.

   - Тогда хорошо! Я в Зинагар флягу отвезу. Быстрицы сгорели, но пусть все узнают, что это сделал жрец...

   - Витим, а родные-то у тебя есть? - аккуратно спросил Ашарх. - Мы в деревне живых не встретили, кроме тебя.

   - Я когда флягу нашел, то голову поднял, а по крышам уже пламя мечется. Я скорее домой побежал, мать звал. Сунулся внутрь, а там все горит. Наш дом-то с краю как раз и стоял. Пока звал их в огне этом, сам дыма надышался, на пол упал. Пополз к выходу, а тут крыша обвалилась - да прямо мне на ноги. Больно было - жуть! Пока я выползти из-под деревяшек пытался, то совсем плохо стало - в глазах темно, дышать нечем. Только и успел с крыльца сползти на землю, и упал.

   - Неужели никто выжить не смог? - пробормотала Лантея.

   - Пока я к дому бежал, то помню хорошо, что на улице уже люди толпились. Якуж и Данир же раньше прибежали, небось успели крик поднять. А вот маму я не видал нигде с отцом. Потому в дом и бросился.

   - Не переживай. Может, им удалось спастись, - сказала девушка, а сама отвела глаза в сторону.

   - Я когда очнулся утром, то больно было очень. Кричал что есть сил, но, видимо, уже все ушли из деревни. Не стали по пепелищу ходить. Дома догорали еще, жар стоял... Я отполз во двор насколько смог, но ноги не слушались, так и провалился в сон. Да больше не помню ничего.

   - Почему люди не потушили дома и ушли куда-то? - задумчиво спросила Лантея у профессора.

   - Смысла тушить ведрами полыхающие костры домов не было. Я почти уверен, что загорелось все очень быстро. По соломенным крышам пламя разносится скоро. А ночевать на пепелище, где дым стоит и жар, никому не захочется, - разъяснил Аш, щелкая костяшками.

   - И куда пошли выжившие? - спросила хетай-ра и обеспокоенно взглянула на раненого мальчика.

   - В Зинагар, куда ж еще. Просить, чтобы жрец получил по заслугам. Да у многих наших родные там есть, приютят на время, - ответил Витим, почесывая свою грязную голову.

   - Вот только ничего селяне не добьются в городе.