Карандаш. История создания и другие подробности

Генри Дикинсон, бывший президент Ньюкоменовского общества по изучению истории инженерного дела и технологии, обнаружил этимологические и функциональные связи в прошлом метлы и карандаша[27], рассматривая цепь трансформаций, которые претерпевали эти предметы в процессе эволюции. Он связывает потребность в щетках с оседлым сельскохозяйственным укладом в сравнении с кочевым и охотничьим образом жизни и таким образом устанавливает приблизительный возраст первых щеток — около семи тысяч лет. Дикинсон соглагашается с тем, что слова, которыми называются эти простые предметы, — «застывшая поэзия, человеческое воображение, спрессованное столетиями их использования», и считает, что первым английским словом для наименования предметов, напоминающих щетку, было besom, в 1000 году обозначавшее связку веток или прутьев. Через некоторое время щетки стали делать из ракитника (англ. broom), и в результате метонимии название перешло на сами метлы. Для пользования первыми метлами приходилось нагибаться, и слово «метловище» подсказывает нам, что длинная ручка появилась у этого предмета гораздо позже.

Английское слово brush (щетка, кисть) — этимологическое «прутья» — превратилось в общее наименование орудий для уборки, чистки, удаления пыли, придания блеска, раскрашивания, рисования и письма. Способы ручного изготовления всех видов кистей, включая кисточку-карандаш, эволюционировали параллельно с этимологическими изменениями, но в рамках технологической преемственности.

Это, к примеру, доказывается размером: длина кисточек-карандашей, которыми пользовались в Египте во времена XVIII династии (около 1500 лет до н. э.), составляла от пятнадцати до двадцати трех сантиметров, что довольно близко к стандартным размерам современного карандаша (восемнадцать сантиметров).

Инженерное проектирование — современное наименование занятия столь же древнего, как сама человеческая цивилизация, но понять его природу, сосредоточившись только на этимологии, невозможно. Даже безымянный карандаш оставляет след на странице, и древняя инженерия, как бы она ни называлась — пусть даже архитектурой, — была вполне осознаваемой специфической работой. Да, инженеры XVIII–XIX веков предпочитали называть себя гражданскими в противовес хорошо развитой традиционной военной инженерии, но гражданские корни инженерного дела являются отнюдь не менее древними, чем военные. Свидетельства, оставленные древнегреческими и древнеримскими авторами, ясно говорят, что греческий термин techne и латинский architectura определенно подразумевали то содержание, которое сегодня описывается словом «инженерия».

О чем бы мы ни говорили — о людях, профессиях или вещах, — очевидно, что у всего есть корни, продолжающие питать самые свежие ростки. Предшественников современного карандаша можно найти в Античности. Древние греки и римляне хорошо знали, что металлический стержень оставляет следы на папирусе, а еще раньше люди пользовались углем или кончиками палок, вытащенных из костра, чтобы рисовать картины на стенах пещер.

Однако неписьменные, немые артефакты не могут рассказать свою историю так же подробно, как это делают люди и их книги. Для истории инженерного дела определить роль того или иного предмета и способа его изготовления в доисторические или античные времена так же проблематично (в лучшем случае), как для гуманитарных наук — восстановить рассказ по неразборчивому фрагменту текста. Однако благодаря многим неопровержимым свидетельствам (в частности, представленным на выставке «Сокровища Тутанхамона», которую показывали по всей Америке в 1970-х годах) становится ясно, какой высокий уровень мастерства и изобретательности демонстрировал Древний Египет, где изготавливали настолько красивые, самобытные вещи, а также сооружения для их погребения. Если такой уровень технических достижений существовал более тридцати столетий назад, то корни наших технологий должны уходить вглубь на мириады поколений.

Скорее всего, специализация была так же распространена в древние времена, как и в наши дни, и потому письменные исторические свидетельства об инженерном деле столь немногочисленны. Возможно, даже у наиболее одаренных и умеющих излагать свои мысли древних инженеров, независимо от того, назывались ли они ремесленниками, мастеровыми или архитекторами, не было времени, желания или причин объяснять, что и как они делают — так же как у современных талантливых проектировщиков.