Карандаш. История создания и другие подробности

Однако мы также могли бы предположить, что, если свинцовый шарик оказался столь подходящим для нашей задачи, то, может быть, другой шарик будет еще лучше. Продолжая эксперименты, мы наткнулись бы на шарик из графита и изумились, насколько более интенсивный черный цвет он оставляет. Нечего и говорить, что он заменил бы свинец. С другой стороны, если бы в коробке не было графитового шарика, то даже при безграничном терпении мы не получили бы ничего лучше свинца, но могли бы допустить, что материал с лучшими свойствами существует где-то за пределами коробки. Короче говоря, поведение человека — обнаруживает ли он или изобретает нечто, соответствующее ожиданиям, с которыми он приступал к поиску, доволен ли он тем, что получилось в результате, будет ли он продолжать испытания — на самом деле зависит не только от существования идеального материала, но также и от того, что полагает возможным исследователь.

У наших предков не было коробки с шариками, чтобы найти там подходящие инструменты для письма, но так или иначе они обнаружили материал, который показался им годным, и придали ему нужную форму. Название эталонного материала перешло на предмет. В наименовании «свинцовый карандаш» объединились два не связанных ранее объекта — вещество и существовавшая независимо от него кисточка для письма. Современный карандаш является прямым потомком их союза. И такие браки заключаются отнюдь не на небесах, а здесь, на земле. Союзы земных материалов устраиваются руками и умами свободно мыслящих ремесленников, изобретателей и инженеров. А браки бывают и случайными, и совершенными по расчету.

Трудно с уверенностью сказать, как именно происходил процесс усовершенствования древних щеток, плугов, домов или мечей, поскольку в лучшем случае он фиксировался, образно выражаясь, в карандаше и редко или никогда — в чернилах. Именно этим идеи и продукты из инженерного мира так сильно отличаются от литературных, философских и научных трудов и теорий. Последние появились гораздо позже, и для них конечной целью могло являться сохранение прошлого опыта. Классические образцы формального мышления высоко ценятся как законченные произведения; они неоднократно переписывались, а впоследствии печатались и переводились на другие языки, а в наше время служат источником для ссылок и цитат. Классические труды, даже опровергнутые впоследствии теорией и практикой, все равно считаются эталонными образцами мышления, из которых и сегодня извлекают пользу, подражая им или вдохновляясь ими. Иногда их прославляет выдающаяся форма или стиль, иногда красота логики — неоспоримые достижения классики. Точно так же инженерный метод, который можно назвать формой технологии, мог бы стать вполне достаточным основанием для сохранения истории давно усовершенствованных инженерных прорывов. И хотя сколько-нибудь достоверное восстановление методов, которыми пользовались в прошлом, может оказаться сложной или вовсе непосильной задачей, мы начали сохранять предметы, почти не уступающие им по ценности, — артефакты, изготовленные при помощи этих методов.

Технологические артефакты, особенно те, которые не попадали в захоронения монарших особ, часто считались ненужными и устаревшими, если в ходе эволюции появлялись их улучшенные версии. Ни к чему было хранить память о древнем плуге (сберегая или воспроизводя предмет или фиксируя способ его изготовления), если ему на смену приходила свежая модель, возможно, даже изготовленная из новых материалов. Вместе с мастерами прошлого уходили в небытие старинные инструменты и архаичные методы строительства. А старые мечи, которые не успели отправить в лом, гибли в схватках с новыми, более совершенными и прочными. Хранители техноартефактов, промышленные археологи, историки технологий — все это сравнительно новые профессии, которые начали возникать на волне осознания того, что продукты технологий ушедших времен обладают интеллектуальной и культурной ценностью и могут преподнести нам уроки не менее ценные, чем те, что мы получаем из трудов Платона и Шекспира.

Любые плоды изобретательства сменяются другими его плодами. Однако стиль технологического мышления, с помощью которого они были воплощены в дереве, камне, стали или другом материале, является более или менее постоянно действующим историческим фактором. Инженерный метод сложен для понимания и становится видимым и осязаемым только благодаря воплощению в артефактах, поэтому кажется, что его почти невозможно передать словами. Тем не менее, глядя на преемственность рукотворных объектов и эволюцию материалов, мы начинаем адекватно оценивать важность того, что скрыто за техническими деталями.