Караоке а-ля русс

– Ну а что же ты хотя бы одним из этих двадцати пяти не воспользовался? – Спрашивает Светка.

– Пытался! Не получилось. Ты сама-то знаешь, что это? Небось сталкивалась?

– Ну да! – хохочет Светка, – без смазки не вариант, особенно, если залежалые.

– Это был как раз тот случай. Представляешь, у меня первый раз, а я трясущимися ручонками пытаюсь натянуть вот это. Потом плюнул и Э-эх! Была не была! А эта химичка недоделанная и не возражала. У меня же и с батей разговор был потом, после истории со шприцом. Он говорит, мол, Вовка, триппер, это ещё полбеды (я кстати впервые от него это слово услышал). А если, говорит, ты такой шалаве ребёночка заделал? Нет, говорю, батя, успокойся, я презервативами пользовался. «Этими что ли?» – спрашивает и достаёт мою пулемётную ленту. – «Мать у тебя в столе нашла. Но триппер то они тебе не помешали подхватить?». Ну я сделал вид, что озадачен, а он отрывает один от ленты, тычет мне в нос и говорит. – «Сынок, хочешь знать правду? Если бы не эта штучка, ты бы и на свет не появился!».

7

Все снова ржут, а я замечаю, что очень давно не видел Геракла таким словоохотливым. Буратина заливается громче всех, при этом, не забывая поглядывать под стол, где он держит обе руки, судя по всему занятые набором очередного сообщения. Вот уж по кому не определишь, что он в очередной раз решил прогуляться по краю пропасти. Единственное, что его может выдать, это пятнышко на спине, которое, скорее всего, увеличилось в диаметре.

«Дзин-нь» – Я скашиваю глаза под стол, чтобы прочитать пришедшее от него сообщение.

«Поговори с ней сам. Вообще-то здесь есть здравый смысл. Она бы могла поддержать меня там, а ты – подстраховать нас здесь. Это было бы отличным решением».

Меня подбрасывает на стуле, и я скриплю зубами от негодования, в то время, как Поночка произносит очередной тост.

Я со скоростью пулемётчика, набираю ответ, который будет предназначаться им двоим, отправляю сообщение Буратине, а сам телефон с горящим экраном кладу Светке на колени.

«Вы чё, с ума посходили? Моё слово такое: либо мы действуем по старому плану, и Светка остаётся здесь, либо я рассказываю всё пацанам!»

Напрасно я полагал, что этим ультиматумом смогу её напугать. Она наклоняется ко мне и будоражащий душу шёпот проникает прямо в мой многострадальный мозг.

«Хочу!»

Я реагирую автоматически, прижимаю её к себе, касаюсь губами шеи, глубоко вдыхаю аромат её кожи вперемешку с «пятой Шанелью» и шепчу в маленькое ушко. – Я боюсь тебя отпускать.

Она же по-кошачьи трётся об меня щекой и шепчет в ответ : «Не бойся, милый. Всё будет хорошо. Тем более ты будешь нас прикрывать».

Я ещё крепче вжимаюсь в её щёку, и уже готов прошептать новый аргумент, но Геракл, в очередной раз усмотревший в этих обнимашках нечто большее, орёт «Горько!».

Его крик подхватывают все сидящие за столом и даже подлец Буратина.

«Го-орька…го-орька…го-орька!»

«Да идёт всё к чертям!» Я беру Светку за щёки, притягиваю её к себе, прижимаюсь губами к ароматным мягким створкам. Она не отстраняется, её губы начинают танцевать и даже маленький язычок пробирается в рот и встречается с моим. Парни продолжают скандировать и бить в ладоши, пока мы, словно юные влюблённые, целуемся на виду у всех. Мы целуемся страстно, бесконечно долго, и наши прижатые друг к другу головы извиваются в самом приятном танце.

Где-то далеко, на заднем плане, Геракл, будто читающий молитву поп, провозглашает певучим баритоном:

– Вячесла-ав Иванович! Согласен ли ты-ы взять в жёны Све-етку…ммм…Светла-ану ммм…Ба-атьковну и бы-ыть с ней в горе и в ра-дости!

С трудом оторвавшись от вкуснейших губ, я вижу её счастливое лицо. Светка улыбается, и щёки её горят, как у восьмиклассницы.

– Согласен! – ору я, при этом глядя только на Буратину. – Жду дальнейших инструкций!

– Каких инструкций? – В недоумении пожимает плечами Геракл.

– Ой! – луплю себя ладошкой по лбу. Чё-то я совсем загнался. Я хотел сказать, что жду ответа второй стороны.

– Светла-ана Ба-атьковна согласна ли ты-ы…– Начал было Геракл, но Светка поспешила его прервать.

– Вообще-то я Алексеевна, и ты на попа не тянешь, чтобы перед тобой исповедоваться. А насчёт ответа – она поворачивается ко мне, прожигая хищным взглядом. – Я подумаю, тем более ночь ещё длинная.

Все, включая собирающегося было обидеться Геракла, оживляются.

– Ну вот и ладушки! – Потирает ладони Буратина. – Значит, к утру ждём интригующую развязку.

Развязка, так или иначе, будет и, может быть, не одна, только пока об этом знают не все присутствующие.

***

Опять брякаем стаканами, выпиваем, закусываем, закуриваем, и во время этого алкобрэйка Буратина успевает настрочить очередной меморандум.

Я быстро скольжу взглядом по сообщению, пытаясь уловить в нём главную суть.