Карась Ершу не товарищ

  Вы, конечно, столица, куда нам... да и мы не леской капроновой шиты.

  Сам Вертинский заезжал. "Потому что на морозе даже розы пахнут псиной". Дамы рыдали.

  А уж во втором отделении Маяковский. Владимир Владимирович. В желтой, ерепенился кофте. Сказывали, с  плеча Корнея Иваныча Чуковского, который "Муха-Цокотуха".

А.Градский.  - Муха -Цокотуха.

 https://www.youtube.com/watch?v=XMsN0ZSMido

Ё р ш. Вертинский, ха! Что Вертинский! Заплывала в Устье Кистепёрая рыба. С визитом. А ты — Маяковский! Вот оно что! Ну — линкор громадный да и только. Хоругвии. Толпа — ой, городовым не совладать, плавники ей целовать. Не угомонишь, лезут безумные. Смотрел по телевизору?

К а р а с ь. Не-е-е-т.

Ё р ш. Высоким соизволением — гражданство, паспорт, и озеро вдобавок подарили.

К а р а с ь. О как!

Ё р ш. Она глухая, слепая, ни до чего ей. И озеро это. Отметились, едрическая сила. А черепаха Тортилла?

К а р а с ь. Тоже? А-а-а, точно! запамятовал. Надо придумать такое представление!  Но — смешно. И я смеялся, и вся дворня. Телевизор в сарае повесили и смотрели. Туземный, африканский  лицемерный спектакль,  полностью утратившей себя старухи.

Да.  Впокатуху! Повеселила, бабка.

Ё р ш. Еще Императора помнит! Да!

        повернулись к бюсту, поклонились, скандируют хором:

            Рыба, рыба, рыба Кит, рыба правду говорит.

К а р а с ь. А у тебя нет мнения, что они там, скажем мягко: ку-ку?

Ё р ш. Не знаю. Но детки их, головастики, финтифлюшки, от горшка два вершка, а уж и эполеты им надевают  и ордена цепляют высшим соизволением. Не задумываются эти головастики о том, что у них есть и о своем месте в этом мире в целом, пока они по первому требованию получают всё, что хотят. Во всей неприглядности демонстрируют безнаказанность, двойственность. Пренебрежение.

К а р а с ь. Пакостно. Кто-то жизнь за други своя, за Отечество, кладет — и орден. Достойно. А тут, сынок барабанщика, и такой же. Достойно? Цацку нацепили. Стыдоба. Стыдобище-стыдоба.

Ё р ш.  Одно слово — Устье. И, знаешь, не стыдобище, нет — это-то как раз привычно; а просто уже чертовски скучно, противно становится от этого всего. Показушного. Уродливого. Это как кусок говна на площади выложить высотой в... И пусть восхищаются. Ис-кус-ство!

К а р а с ь. О, боги. Ёперный театр!

Ё р ш. Да-а-а, японский магнитофон. Вот так и живем: кругом говно, а символ этого — на площади выставили. А ты спрашиваешь: как? А вот так. Йогурт без даты.

Публика нарядная, одеваются по журналам да и живут превосходно. В голове  пустота, дурного там не держат — проще так. А что дети? Такие же.

К а р а с ь. А что дети? Может образумятся ещё. В возраст-то войдут.

Ё р ш. Там хуже, товарищ, хуже гораздо — там отцы: напыщенность несуразная; полная брезгливость к тем, кто ниже; надменая безмозглая гордость, новомодные поклоны, ужимки французакафтанника.

К а р а с ь. Это ты смешно сказал. Что? совсем так и никого? С душой и сердцем.

Ё р ш. Никого. Совсем. Там всё к одному знаменателю приводится. Всех одной сажей мажут. Ты и не заметишь, как прислонишься и испачкаешься.

  Например, представь:  нарядить попа во фрак, обрить бороду и толкнуть на ассамблее меж дам нынешних, развращенных, пресытившихся, с их женским мелким умом. А они его!! вертеть. Оп-па! 

То-то будет хорошо, то-то славно будет посмотреть. Как он, кей-поп будет петь и плясать непотребно, бедрами виляя. А ведь так оно и есть, истинно так! И будет этот поп вертеться и глазами лупать. Часы нацепит с брильянтами, панталоны узкие... Позорище. Стыдобища.

К а р а с ь. Царство абсурда. Не хотим и знать.

Ё р ш. И такое бывает.

К а р а с ь. Бывает, что и вошь кашляет. Что с того?

Ё р ш. (поет на мотив песни Газманова "Москва, звонят колокола".).

Устье! Звонят колокола!

 Карась встает, поют вместе, торжественно, маршируют.

 Устье! Крутые берега!

Устье! Врагов всех победим!

 Своей воды ни капли не отдадим!!

Устье! Чистая река!

 Устье, красная икра!

Устье! Могилы и венки!

 Устье, кругом поганые враги!

К а р а с ь. За родину. Когда умолкнут все песни, которых я не знаю....

                                  чокаются, выпивают

Ё р ш. И во всём этом — надо такому случиться, вот же незадача!  — прекрасное украшение, которого так мало достойна эта окружающая пошлость.

И чем более в украшение это вглядываешься, тем она более открывается и, наконец, превращается в величавый и обширный Океан, в который чем более вглядываешься, тем он кажется необъятнее.

К а р а с ь. "Вглядываешься". Да ты поэт, братец! А ведь всё прекрасное и радостное — мгновенно. Ты чё?

Ё р ш. Вот-вот. В точку. Да, чё. Увидел  предмет чувственности и порабощения, увидел, попал под дурман и ошалел. Мгновенно. Потерял голову совсем. Сам от себя не ожидал полоумия такого.

К а р а с ь. Кого увидел?

Ё р ш. Селедку.

К а р а с ь. Чем она славна?

Ё р ш. Да ничем. Любишь-то просто так, ни за что. Бред мечты. Актёрка. А для чего живет актёрка? Исключительно для наслаждения.