Карат. Чёрное сердце

— Расслабься, кэп, — лениво улыбался ему Карат, который в любой ситуации выглядел так, словно всё именно так и задумывалось. — Они не рискнут пойти в атаку в таком людном месте, где живут сплошь иностранцы и богачи, потому что скандал такого масштаба не смогут скрыть даже всесильные лаборатории. Бизнесменов покрывают бандиты, а у бандитов связи куда выше и весомее, чем даже у политиков.

Я молчала, но снова думала: откуда у Карата все эти знания о мире людей?

Откуда у него деньги, чтобы позволить себе оплатить все наши номера? Неужели Нефрит на самом деле зарабатывал настолько много и спокойно делился своими финансами с отцом? Как и одеждой, потому что вид Карата был отдельной строчкой моего вечно плохого настроения и желания придушить всех женщин в округе, ибо никто не мог пройти мимо, не начав ласкать взглядом этого сексуального высокомерного наглеца!

Конечно, смотрели и на Марса, и на Сапфира, но только при взгляде на Карата в глазах женщин загорался порочный томный огонек, словно на нем было написано: грех во плоти! Грех, который хотели вкусить все. Начиная, черт возьми, с меня!

Не знаю, специально или нет, но моя комната была этажом ниже комнаты Карата, но на одном этаже с Сапфиром и Мишкой.

Первым делом с облегчением облачившись в свою одежду, какой бы простой и невзрачной она ни была для этих мест, я поняла, что не могу найти себе места. Без Карата.

Слова Марианны крутились в голове отголосками странных ощущений, что каждое ее слово ранило того, чье сердце не знало пощады, даже несмотря на то что Карат не выказывал никаких эмоций.

Не знаю, чего я боялась, оставшись без него.

Не обнаружить его утром перед отлетом?

Понять, что он снова ушел, чтобы пожертвовать собой, оставляя после себя горечь слов тех людей, которые будут фыркать и говорить, что он заслужил всё, что с ним только ни произойдет? Чтобы слышать слова папы о том, что он вернется, когда ему вздумается?

…А если не вернется?

Этот день неожиданно и больно показал мне, как я боюсь потерять его.

Поэтому сомнений не было, когда я выскользнула из своего номера, босыми ногами бесшумно пробежав по этажу, чтобы выбраться на запасную лестницу и по ней подняться на этаж выше. Туда, где был номер Карата.

Я не знала, где именно располагалась эта комната, прислушиваясь только к себе и собственным ощущениям, чтобы разыскать его, неуверенная в том, получится ли у меня, но застывая на месте, словно воришка, когда услышала уже знакомые, хоть и едва различимые голоса.

— Нашел что-нибудь стоящее? — голос Карата был, как всегда, ленивым и мурчащим, но сейчас отдавал той сталью, которая выдавала в нем интерес.

— Он не живет в том доме. Нет ничего, что показывало бы на его присутствие. Возможно, приезжает, но, видимо, крайне редко.

А вот голос Урана я была не готова услышать, распахнув глаза и теперь понимая, что Палач оказался здесь не просто так, а, видимо, по просьбе Карата, о чем не знал даже Марс.

Как не знал и того, что в этот момент его брат был в отеле, хотя оставил нас на улицах возле пруда, несмотря на свои габариты и рост мастерски скрываясь в улочках Парижа, в тот момент, когда мы загружались в такси.

— Совсем ничего?

— Только имя. Габриэль.

— Я благодарен тебе за помощь, Уран.

Эти слова Карат произнес учтиво и совершенно искренне, на что Палач только отозвался, как всегда, максимально сдержанно и сухо:

— В этой войне мы на одной стороне.

Казалось, словно Уран не способен чувствовать совершенно ничего, если бы не эта ситуация с Марией сегодня, которая открыла в грозном беспощадном Палаче то, что не ожидал увидеть никто из нас. Кажется, даже Марс.

Когда стало тихо, я поняла, что их разговор окончен и, вероятнее всего, Уран растворился в ночи, что умел делать подобно призраку, не оставляя после себя никаких следов, и осторожно пошла вперед, останавливаясь у двери, за которой ощутила Карата.

Ощутила настолько остро, что на коже выступила дрожь.

— Входи, детка. Дверь открыта.

Кажется, меня уже перестало удивлять и то, что он тоже всегда знал, что я рядом.

Поэтому я вошла без стука и попыток оправдать свое появление у него.

— Подозреваю, что Марс ничего не знает о тайном задании своего брата, — вместо приветствия проговорила я, увидев Карата сидящим на полу возле кровати, к которой никто не прикасался, судя по тому, что она была идеально заправлена.

— И будет хорошо, если он ничего не будет знать впредь.

Он успел снять все вещи, за исключением брюк, сидя теперь босым и с обнаженным торсом, поставив возле себя в небольшом ведерке со льдом бутылку с чем-то прозрачным, но явно спиртным и пепельницу.

То, что Карат снова курил ту самую дурь, о которой предупреждал Райли в клубе, я поняла, стоило только открыть дверь и ступить в комнату. И если это был способ Карата расслабиться или забыться, то его душевное состояние не было спокойным, как бы он ни показывал полный покой всем своим видом.

Я уже знала, как он умеет играть. Как умеет пудрить мозги.

Но сейчас меня волновало другое: ему было больно.