Карательная медицина

Известный церковный деятель и реформатор М. Лютер в 1530 году писал: «По моему мнению, все умалишенные повреждены в рассудке чортом. Если же врачи приписывают такого рода болезни причинам естественным, то происходит это потому, что они не понимают, до какой степени могуч и силен чорт». Понятно, как относилась к душевнобольным и что с ними делала церковная власть, даже с не совершившими правонарушений. Учитывая, что западно-европейская церковь являлась, по существу, самостоятельной политической силой, способной даже к соперничеству со светской властью, легко представить, какова была участь душевнобольных в христианской Европе.

Изощренные пытки, сожжения, утопления и другие репрессии против психически больных — явления безусловно отвратительные, но это не карательная медицина. Сама психическая болезнь считалась признаком преступления, и с этими преступниками обращались в соответствии с существующими законодательными положениями. В этом вопросе средневековая юстиция была лишена противоречий, ибо принцип ненаказуемости не существовал в тогдашнем праве.

Но и в те времена бывали случаи, в некоторой степени аналогичные сегодняшней карательной медицине. Если сейчас политических противников государственной власти объявляют невменяемыми и расправляются с ними, используя гуманный принцип ненаказуемости душевнобольных, то тогда их объявляли психически больными, чтобы расправиться с ними на законных основаниях.

Многие склонны оправдывать жестокость традициями и нравами времени. Мы не считаем это возможным, во всяком случае по отношению к душевнобольным в Европе. Во-первых, современные нравственные нормы — в основном христианские и, стало быть, применимы к тому «жестокому времени». Во-вторых, принцип ненаказуемости душевнобольных существовал уже в дохристианские времена.

Указания о неответственности психически больных перед законом встречаются еще в документах римского права[5].

Византия, по-видимому, не знала этого принципа. В «Эклоге» —византийском законодательном своде VIII века н.э. — нет ни одного упоминания о правовом положении психически больных. Зато в Греции II века до н.э. эти вопросы были, по-видимому, разработаны. Аристотель в своей «Риторике» писал о видах действий: «Произвольными следует назвать те, принцип коих находится в самом действующем лице и которые совершаются, когда все обстоятельства, касающиеся какого-либо действия, известны действующему лицу»[6]. Непроизвольными действиями Аристотель назвал такие, которые совершаются по насилию или по незнанию. Непроизвольные действия, по мнению Аристотеля, являлись смягчающими вину или извиняющими обстоятельствами. Это очень близко к пониманию принципа ненаказуемости душевнобольных.

Но наилучшее, по нашему мнению, выражение этого принципа, его гуманной и нравственной основы, в словах: «Прости им, ибо не знают, что творят»[7]. 

2.