Каратила - третий раунд

качестве «торпед» для решения силовых вопросов. Новая бандитская волна,

захлестнувшая всю страну, наоборот, сделала ставку на насилие и рэкет. Зачем

шарить по карманам в трамваях и обносить квартиры, когда можно облагать

данью магазины и рынки? Зачем выдумывать сложные мошеннические

комбинации, когда можно брать под контроль целые коммерческие банки, или,

проведя своих людей в органы власти, гигантской пиявкой присосаться к

госбюджету. Новые криминальные лидеры, с одной стороны, сделали

криминальный промысел своей профессией, а с другой стороны, не признавали

воровских законов. Старое противостояние «бандитов» и «воров» обрело новый

смысл, потому что новая преступная волна, в своей основной части, была именно

бандитской. В новых жизненных реалиях, на воле бандиты стали одерживать верх.

Они не были связаны никакими условностями и ограничениями, могли запросто

общаться с продажными чиновниками и милиционерами, обеспечивая себе

мощное прикрытие со стороны власти. Они очень часто прибегали к прямому

физическому уничтожению конкурентов, если переговоры заходили в тупик. И

самое главное, они получили в свои руки большие финансовые ресурсы, которые

открывали им намного более широкие возможности, чем у традиционной

преступности. Воры, конечно же, тоже стали приспосабливаться к новой

реальности, меняя сложившиеся за десятилетия стереотипы, но делали они это

гораздо медленнее, чем новое зубастое поколение криминальных авторитетов.

Но уж где воры могли дать фору бандитам, так это в местах заключения.

Образовавшаяся за семь десятков лет советской власти система

взаимоотношений между заключенными в местах лишения свободы была

выстроена именно ворами и заточена под них. С началом перестройки, в тюрьмы

и исправительно-трудовые учреждения стали массово попадать бандиты новой

волны. В основном это были рядовые «быки», «отмазывать» которых от их весьма

немалых сроков никто и не собирался. Бригадирам легче было набрать новую

«пехоту», благо желающих пополнить ряды бандитских бригад было хоть

отбавляй. Каким бы ни был авторитетным у себя в бригаде бандит, попадая на

зону, что рано или поздно случается почти с каждым вставшим на криминальную

дорожку, он оставался в одиночестве. Любой одиночка, даже самый дерзкий и

сильный – это ничто перед организацией. В системе управления исполнения

наказаний, воры сумели создать именно свою организацию со всеми ее

атрибутами: идеологией, четкой иерархией, отлаженной системой связи и весьма

существенными денежными ресурсами, в так называемых «воровских общаках».

Авторитета воровской организации добавляла великолепно отлаженная ворами

система исполнения наказаний. В какое бы место ни забросила судьба

приговоренного этой организацией, вслед за ним дойдет малява с «постановой»

на этого человека, и на новом месте обязательно найдутся желающие привести

приговор в исполнение. Как правило, исполнители воровских приговоров –

«торпеды», которые идут на это ради поднятия своего авторитета среди

заключенных, но бывают случаи, когда приговор исполняет обычный зэк,

проигравшийся в карты или по другой причене попавший «в обязалово перед

обществом».

Многие бандиты новой волны, даже приняв воровские законы, не могли по

идеологическим причинам занять достойное место в воровской иерархии. Почти

все они когда-то были пионерами и комсомольцами, служили в армии и состояли

в различных общественных организациях, что, по старым воровским понятиям,

закрывало им дорогу в самые верхи черной масти. Осознавая свою уязвимость в

местах лишения свободы, бандиты стали также объединяться, но эти

объединения носили локальный характер, и зачастую они объединялись для того,

чтобы подавлять остальных заключенных. Причем, делали они это не так тонко и

почти незаметно, как блатные, а грубо, часто прибегая к физическому насилию,

что соответственно порождало ответную ненависть основной массы арестантов.

Где-то бандитам и «спортсменам», зачастую в связке с администрацией,

удавалось подвинуть блатных, в других местах они получали бешеный отпор, но, в

любом случае, новое время властно заявляло о себе повсюду.

Большинству арестантов, несмотря на длинные срока отсидки, так и не

приходится ни встретиться, ни тем более пообщаться ни с настоящим вором

законником, ни даже с положенцем. Очень уж их мало в общей массе обычных

зэков, и слишком уж на разных иерархических ступеньках они находятся. А

пообщаться с такими людьми стоило бы, прежде всего потому, что в воровскую

элиту, в отличие от государственно-номенклатурной, случайные люди не