Каратила - третий раунд

по ступенькам до боли знакомого ему крыльца. Когда Егора завели внутрь, он

через открытые распашные двери, ведущие в коридор первого этажа, увидел трех

мужчин, лежавших лицом вниз на бетонном полу, закинув сцепленные руки за

голову. Над ними стояли двое вооруженных короткими автоматами омоновцев в

сером камуфляже и в черных масках, скрывавших их лица. Когда Егора проводили

мимо, один из лежавших на полу мужчин – мощный, широкоплечий, с наголо

обритой крупной головой, одетый в дорогую кожанку и синие джинсы – вскинул

голову и озорно подмигнул ему. Егор невольно замедлил шаг, пытаясь понять,

знает ли он этого человека или нет, но здоровенный омоновец тут же сильно пнул

мужика ботинком под ребра:

– А ну давай, голову опустил, гнида! Быстро голову вниз, я сказал!

Мужик опустил голову, а Егор снова ускорился, благо его конвоиры не

заметили их мимолетного обмена взглядами. Егор мог бы поклясться чем угодно,

что никогда прежде не видел этого человека. Его провели дальше по широкому

коридору и, не доходя немного до того кабинета, где раньше располагался класс

деревообработки, завели в небольшой вытянутый кабинет. Обстановка кабинета

не отличалась особой роскошью: типовой канцелярский шкаф с распашными

стеклянными дверцами, большой металлический сейф, зачем-то окрашенный

масляной краской, несколько расшатанных стульев и невысокая тумбочка у стены,

на которой стояли металлический электрический чайник, распечатанная пачка

сахара рафинада и прозрачный пакет с сушками. У большого окна, за старым

письменным столом, заваленным кипами бумаг, сидел невысокий темноволосый

мужчина в сером штатском костюме и увлеченно что-то писал на стопке белых

листов.

– Здравствуйте, Владислав Георгиевич, арестованный Андреев из Москвы

доставлен, – лихо отрапортовал усатый.

Мужчина поднял голову, и устало кивнул.

– Да, хорошо, спасибо, Маер. Снимите с него наручники и можете идти.

– Владислав Георгиевич, – вмешался второй конвоир, – нас в Москве

предупреждали, что арестованный может быть опасен, он там прямо в камере

драку устроил.

– Да? Скажите пожалуйста, а по виду вроде и не скажешь. – мужчина за

столом почесал гладко выбритый подбородок двумя пальцами и скептично окинул

Егора с ног до головы. – И что, он у вас по дороге тоже буйствовал?

– Да нэт, вроде вел себя смирно, – честно ответил Маер.

– Ну, тогда я думаю, что он и здесь будет себя вести подобающим образом,

– улыбнулся следователь и снова посмотрел на Егора. – Ведь правда?

– Да, конечно, – пожал плечами Егор, который с интересом рассматривал

спартанскую обстановку кабинета следователя.

– Ну, вот видите… – следователь снова требовательно посмотрел на

милиционеров. – Снимайте с него наручники, и вы свободны.

Маер снял с Егора браслеты и, скользнув по нему безразличным взглядом,

вышел из кабинета. Массивный Арсен, сопя как паровоз, потопал за ним следом.

Егор, растирая пережатые наручниками запястья, стоял посреди кабинета и

вопросительно смотрел на следователя.

– Вы проходите, присаживайтесь, разговор у нас с вами будет долгий… –

следователь приглашающее указал на стул рядом с письменным столом.

Егор подошел к столу, поставил свою сумку на пол и сел на указанный ему

стул.

Мужчина за столом одобрительно кивнул и сразу же перешел к делу.

– Итак, я следователь по особо важным делам Марков Владислав

Георгиевич, именно я и буду вести ваше дело. Давайте, для начала, выполним

необходимые формальности. Назовите мне ваше имя, фамилию и отчество…

В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и в кабинет заглянул

здоровенный лейтенант-омоновец.

– Владислав Георгиевич, а с этими рэкетирами, которые тут у нас на полу

раскорячились, что делать-то?

Следователь вскинул голову и, досадливо поморщившись, махнул рукой.

– Я сейчас занят, давай-ка сделаем так: вы их заприте по разным камерам,

а я с ними со всеми по очереди потом побеседую.

– Ага, понял, так и сделаем, – огромный, как медведь, омоновец вышел из

кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Ну-с, молодой человек, и на чем мы с вами остановились… –

доброжелательно продолжил Владислав Георгиевич, снова посмотрев на Егора.

После более чем двухчасового допроса Егора заперли в маленькую,

буквально два на два метра, камеру, пол в которой был сильно заплеван

окурками, шелухой и прочим мусором. По углам этого основательно загаженного и

непрезентабельного помещения валялись маленькие пустые пластиковые

бутылки из под «пепси-колы» и «фанты». Никаких удобств типа раковины с водой,

очка или хотя бы параши не было и в помине – просто маленькое голое

помещение со стенами, покрытыми грубой серой цементной «шубой». Вещи Егора

остались в кабинете у следователя, и теперь он об этом сильно пожалел, подумав,

что на сумке с вещами можно было бы хотя бы сидеть, а так ему придется либо