Каратила – третий раунд

Еще несколько спортсменов подошли вслед за первым, и все выжидающе уставились на Мазая, нервно кусавшего губы при виде такого демонстративного демарша. Спортсменов он никогда ни в грош не ставил и позвал сюда, можно сказать из милости, чтобы молодняк вникал и постепенно приобщался к правильным воровским идеям. А они, падлы неблагодарные, видишь как зубы показали. Ну ничего, он эту обросшую мускулами шелупонь безмозглую быстро на место поставит, да так, что они надолго его запомнят.

– За мусора подписываетесь? – прошипел откуда то сбоку Киря. – Смотрите, пацаны, как бы вам потом не пожалеть об этом.

– А ты что, угрожаешь? – поинтересовался парень, первым оказавший поддержку Ляху.

– Предупреждаю, – сказал, словно выплюнул, Киря.

– А… ну тогда душевно тебе, братуха, за твою заботу, а мы, пожалуй, тоже пойдем…

Егор задумчиво слушал рассказ Беса, а потом как бы невзначай спросил:

– Тогда, в актовом зале, первым к Ляху подошел ты?

– А как ты догадался? – расплылся в довольной улыбке Бес.

– Да так, интуиция шепнула.

– Точно, первым тогда поддержал его я, а потом и остальные пацаны подтянулись.

– А почему ты поддержал Ляха? – спросил Егор. – Нет, если не хочешь, можешь не говорить.

– Спрашиваешь, зачем? – Бес на секунду задумался. – У меня уже до этого уже был серьезный разговор с Ляхом. У нас с ним были общие знакомые еще по воле, вот он и передал мне от них привет. Мы с ним нашли общий язык, и у нас появились общие темы. Я тогда поставил на него, и можно с уверенностью сказать, что не прогадал. Кроме меня, Лях тогда успел пообщаться еще с несколькими нормальными пацанами. Он встречался и с Пашей-штангистом, и с Аликом, и с Анваром – все они, вместе со своими ближними, тоже поддержали его позицию.

– И что, все так легко закончилось?

– Да нет же – тогда все только началось. Через пару дней на Ляха, когда тот был во время обеденного перерыва, один в цеху, кинулся один хмырь с заточкой. Он, падла, успел пропороть Ляху руку и распахать бок, а потом Лях самолично его заломал и хорошенько подраспросил о том, о сем. Он это умеет, не зря же в уголовке столько лет отработал. В этот же день Хозяин начал репрессии против блатных, он пересажал самых ярых в шизняк и вскоре вообще перевел Мазая в другую зону. Мы, естественно, сразу воспользовались сложившимся положением, и взяли власть на зоне в свои руки. Вот с тех пор здесь все так – как мы устанавливаем.

– Понятно, – Егор понимающе кивнул, – только здесь главное не перегнуть палку, а то можно получить такую обратку, что мало не покажется.

– Не тухшуй, – заразительно засмеялся Бес, обнажая в белоснежной улыбке свои ровные ухоженные зубы. – Ничего страшного не происходит, ну, прижмут пацаны время от времени какого-нибудь мужика или блатного, так это чисто чтобы те не расслаблялись, да и пацанам нужно же иногда пар выпускать – это же зона, а не пионерлагерь.

Вечерело. Двое активистов, Исмаил и Кент, шурша начищенными до блеска ботинками по высохшей опавшей листве и вяло переговариваясь, дружно топали куда-то по своим делам. Впереди щупленький мужичок в мятой черной робе и поношенных ботинках неторопливо мел асфальт, сгребая опавшие листья в кучу. Немного поодаль еще несколько осужденных сгребали граблями листья с газона. Когда Исмаил проходил мимо, мужичок, неловко развернувшись, случайно ткнул его концом метлы под ребра.

– Да ты, падла, совсем поляну не сечёшь?!!

От довольно болезненного толчка в бок Исмаил завелся буквально с полоборота и сразу же ударил мужика кулаком в ухо. Тот, скрючившись, сразу упал вниз, в ужасе закрывая свою бритую голову руками, а взбешенный Исмаил стал бить его куда попало ногами в тяжелых ботинках. Кент, не участвуя в расправе, просто стоял рядом и криво улыбался. В какой-то момент избиваемый мужик мучительно закашлялся и выплюнул сгусток крови. Его руки безвольно опустились, открывая бритую голову на тонкой шее, и туда сразу же пришлись несколько мощных ударов тяжелыми ботинками.

– Исса, Исса! Да оставь ты его, – встревоженный Кент оттолкнул приятеля от затихшего мужичка, – ты же его убьешь нахер. Чего ты так завелся?

– Да хрен там убью, эти падлы живучие, – остывая, сплюнул на землю Исмаил. – Вот посмотришь, он через пять минут как подстреленный на ужин побежит.

Оба, немного потоптавшись на месте, дружно пошли дальше, оставив позади себя неподвижное тело, распростертое на опавшей листве. К лежащему осторожно приблизились несколько осужденных, не решавшихся подойти ближе, пока Исмаил и Кент стояли рядом. Один из подошедших зеков опустился на корточки, прикоснулся к шее лежащего мужика, проверяя, есть ли у него пульс. Через несколько секунд он спросил срывающимся голосом:

– Мужики, да что же это такое делается-то, а? Они же, гады, Зайца убили… За что?!

К Зяме, мирно отдыхавшему у себя в комнатке в приличествующем его положению одиночестве, которое само по себе является весьма большой роскошью в переполненных местах лишения свободы, тяжело дыша, ворвался всколоченный парень.