Караваль

– Ладно! – Он поднял руки вверх в шутливой капитуляции. – Отныне у нас будет равноправное партнерство. Я продолжу и дальше рассказывать тебе все, что знаю об игре. Мы станем делиться друг с другом тем, что обнаружим, и ночевать в комнате по очереди. В твои дни я обещаю тебя не беспокоить. Ну а ты вольна присоединиться ко мне, когда захочешь.

– Негодяй, – пробормотала Скарлетт.

– Ой, напугала! Слыхал я в свой адрес оскорбления и похуже. А теперь покажи-ка мне, что у тебя в руках.

Скарлетт выглянула в коридор, чтобы убедиться, что никто не подслушивает под дверью, и протянула открытку Хулиану.

– Такой картинки у моей сестры не было.

14

Когда Скарлетт было одиннадцать, ей безумно нравились замки, причем любые: сделанные из песка, камня или обрывков фантазий. Девочка думала, что, живя в подобной крепости, будет в полной безопасности – да и обращались бы с ней там как с принцессой.

У Теллы подобных романтических мечтаний не было. Она не хотела, чтобы над ней пеклись – как не желала и сидеть целыми днями взаперти в какой-нибудь затхлой старой твердыне. Телла стремилась путешествовать по миру, увидеть ледяные деревни Крайнего Севера и джунгли Восточного континента. А сделать это, по ее мнению, удобнее всего было бы при наличии красивого изумрудно-зеленого рыбьего хвоста.

Телла никогда не рассказывала Скарлетт, что хотела бы быть русалкой. Скарлетт хохотала до слез, когда обнаружила тайник младшей сестры, в котором хранились карточки с изображениями прекрасных морских жителей – как женского, так и мужского пола.

Впоследствии всякий раз во время ссоры, или устав терпеть поддразнивания Теллы, Скарлетт с трудом сдерживалась, чтобы не назвать младшую сестру русалочкой. По крайней мере, замки существуют в действительности – в отличие от этих фантастических существ. Даже Скарлетт, в то время еще пребывающая во власти несбыточных грез и необузданного воображения, это понимала, но держала язык за зубами и не говорила ни слова поперек сестре, когда та дразнила ее из-за любви к этим величественным сооружениям – или из-за возрастающего интереса к Каравалю. Фантазия Теллы о том, чтобы сделаться русалкой, давала Скарлетт надежду: пусть мама бросила их, а отец разлюбил, младшая сестра не разучилась мечтать, а это дорогого стоит.

– У сестры в самом деле имелось собрание карточек с картинками, – пояснила она, – но весьма своеобразное. Изображению замка в нем точно не нашлось бы места.

– Как по мне, то это дворец, – ответил Хулиан.

– Все равно, она бы такую открытку у себя держать не стала. Похоже, это наша следующая подсказка.

– Ты уверена? – уточнил Хулиан.

– Если сомневаешься, что я лучше всех знаю свою сестру, иди поищи себе другого партнера.

– Хочешь верь, хочешь нет, Малинка, но мне нравится работать с тобой. Я тебе больше скажу: кажется, прошлой ночью, пока мы плыли в лодке, я видел именно это здание. Если ты права, и открытка – вторая подсказка, то, похоже, третья ждет нас в изображенном на ней дворце. Когда я играл в прошлый раз… – Хулиан осекся, заслышав в коридоре чьи-то тяжелые уверенные шаги. Которые затихли перед дверью спальни Теллы.

Скарлетт выглянула в коридор.

– О! Здравствуйте! – поприветствовал ее Данте с кривоватой, далеко не идеальной улыбкой.

Он снова был одет во все черное, в тон темным татуировкам, но его лицо просветлело при виде Скарлетт.

– Проходил мимо и решил узнать, как вы. Хорошо ли спалось в моей комнате?

В устах Данте слова «спалось» и «моя комната» прозвучали более чем скандально.

– Кто там пришел, любимая?

Хулиан выглянул из-за спины Скарлетт. Хоть он не дотрагивался до нее, в его движениях все равно ощущалось нечто собственническое. Когда он положил одну руку на косяк, а другую на филенку двери, Скарлетт ощутила исходящую от его тела прохладу.

Обходительное выражение на лице Данте мгновенно померкло, взгляд заметался между Скарлетт и Хулианом. Его разом посуровевшие черты говорили куда красноречивее слов. Да и в Хулиане что-то неуловимо изменилось.

Он уперся грудью ей в спину, и Скарлетт ощутила, какие твердые и напряженные у него мускулы, как не соответствуют небрежному тону, которым он произнес:

– Может, меня все же представят?

– Хулиан, это Данте, – поспешно сказала Скарлетт, и молодой человек протянул руку – ту самую, с розой на тыльной стороне. – Он любезно уступил мне свою комнату, – добавила она, – поскольку с моей произошла путаница.

– Что ж, в таком случае рад с вами познакомиться. – Хулиан пожал Данте руку. – Спасибо, что помогли моей невесте. Мне стало не по себе, когда я узнал о случившемся. Жаль, что она сразу не пришла ко мне, – произнес он с притворной заботой, бросая при этом на Скарлетт негодующий взгляд.

На самом деле он нисколько не был обеспокоен. Наоборот, ситуация его забавляла. Он с радостью исполнял роль встревоженного жениха, просто чтобы отпугнуть Данте, хотя, по сути, ему было все равно.