Караваль

Хулиан в последний раз провел пальцами по ее губам, а затем накрыл ее рот своим. Его поцелуй оказался куда более соленым и крепким, чем прикосновение рук – той, что ласкала позвоночник, и другой, обхватившей талию. Он прижимал ее к себе столь отчаянно, будто боялся, что она выскользнет из его объятий. Она и сама льнула к нему, наслаждаясь ощущением его сильных мускулов.

Он что-то бессвязно бормотал, слишком тихо, чтобы она могла расслышать. Она догадалась, что он хотел сказать, когда он проник ей в рот, позволяя ощутить прохладу его языка и кончиков зубов, которыми прикусил ее нижнюю губу. Каждое касание порождало взрыв невиданного ею доселе цвета, мягкого, как бархат, и острого, как искры звезд.

29

В ту ночь задержавшаяся на небе дольше обычного луна наблюдала серебристыми очами за тем, как Хулиан осторожно взял Скарлетт за руку и снова поцеловал в губы, нежно и неторопливо, без слов заверяя, что не намерен отпускать.

Будь они героями другой истории, простояли бы, обнявшись, до рассвета и наблюдали бы, как пробудившееся солнце раскрашивает штормовое небо радужными красками. Но магия Караваля строго подчинялась времени суток: спящая в дневные часы, она вновь пробуждалась к жизни на закате. А эта ночь должна была вот-вот закончиться. Почти все искрящиеся рубиновые бусины пересыпались из верхней части песочных часов Кастильо Мальдито в нижнюю и теперь лежали там, подобно опавшим лепесткам роз.

Скарлетт посмотрела на Хулиана.

– Что такое? – спросил он.

– Кажется, я догадалась, в чем состоит последняя подсказка. Это розы.

Скарлетт вспомнила вазу с двумя цветками, стоящую рядом с коробкой с платьем. По глупости она предположила, что их послали вместе. Она не знала их значения, хотя то и дело встречала в игре, так что имело смысл предположить, что они являются частью пятой подсказки и символизируют что-то еще помимо скорбной дани уважения почившей Розе.

– Нам нужно вернуться в «Стеклянную змею» и взглянуть на розы, – объявила Скарлетт. – Возможно, к вазе прилагалась какая-нибудь записка или мы обнаружим особенные лепестки.

– Что, если твой отец перехватит нас по дороге туда?

– Мы воспользуемся подземным ходом.

Скарлетт потащила Хулиана через двор замка. На улице было довольно прохладно, но в заброшенном саду воздух казался особенно холодным. Со всех сторон их обступили похожие на скелеты растения, а унылый фонтан в центре меланхолично выводил песнь сирены.

– Не кажется мне твоя затея хорошей, – заметил Хулиан.

– С каких это пор ты сделался таким осторожным? – поддразнила Скарлет, хотя ей тоже было не по себе, и вовсе не из-за чар сада.

Она только что совершила огромную ошибку, отправившись в шляпно-галантерейную лавку, и не хотела опять сделать что-нибудь не так. Но, как справедливо заметила Айко, некоторые вещи оправдывают любую стоимость. Скарлетт не отпускало ощущение, что теперь она пытается спасти не только Теллу, но и саму себя тоже. Если прежде она особо не задумывалась об обещанном победителю призе – исполнении желания – то сейчас определенно им заинтересовалась. Выиграй она и, возможно, удастся вызволить и сестру, и себя.

Мягко высвободив руку из ладони Хулиана, Скарлетт надавила пальцем на символ Караваля внутри фонтана. Как и в прошлый раз, вода ушла, а чаша раздвинулась в стороны, явив уходящую вниз винтовую лестницу.

– Идем же! – Она приглашающе махнула ему. – Солнце взойдет в любую минуту.

Скарлетт представила себе светило, разгоняющее лучами ночную тьму и расцвечивающее небо рассветными красками. Занималась заря дня, который она изначально наметила для отплытия с острова. Несмотря на все, что случилось, она впервые порадовалась тому, что осталась, потому что теперь преисполнилась решимости не только спасти сестру, но и выиграть кое-что еще.

Поставив ногу на первую ступеньку лестницы, Скарлетт снова потянулась к руке Хулиана.

– Сдается мне, что всякий раз, стоит мне появиться, вы тут же торопитесь исчезнуть, – раздался вдруг голос губернатора Драньи, а через мгновение и сам он показался в дальнем конце неосвещенного сада. Граф, с темных волос которого на глаза капала вода, по-прежнему сопровождал его, но больше не казался взволнованным преследованием.

Схватив Хулиана за руку, Скарлетт стала поспешно спускаться по влажным ступеням в туннель. Ее отец и граф бросились в погоню. Оглянуться она не осмеливалась, но, устремляясь все ниже, слышала грохот их ботинок за спиной, то, как содрогается земля и колотится ее собственное сердце.

– Хулиан, иди впереди меня и найди рычаг. Нужно перекрыть вход в туннель, прежде чем…

Скарлетт замолчала, заметив тянущиеся к ней в золотистом свете тени, напоминающие когти – значит, отец и граф уже достигли лестницы и скоро окажутся в подземелье. Но они с Хулианом успели спуститься раньше и теперь стояли у развилки, от которой в трех разных направлениях расходились туннели: один сияющий золотистым светом, второй черный, как смоль, а третий серебристо-голубой.

Высвободив руку из надежной хватки Хулиана, она подтолкнула его к самому темному туннелю.

– Нам нужно разделиться. Спрячься там.