Караванная тропа

– Нет, если с ним такое и случалось, то он в жизни в этом не сознается… А свидетелей, если они вообще были, подозреваю, и в живых нет, – ухмыльнулась она.

– Дальше ты снова угадала правильно, – не слушая нас, говорила джанная. – Мадри бросил все свои богатства к ее ногам. Выгнал своих шуудэ, когда она потребовала. И наконец открыл ей наш секрет…

– Как же она собиралась завладеть тобой? – спросила Фергия. – Ведь ты, если я верно понимаю, помогала Мадри по собственной воле? За столько лет ты, уж наверно, не раз спасала ему жизнь, а значит, о долге можно и не вспоминать!

– Он солгал жене, что держит меня в плену. – Джанная закрыла лицо руками. – Иначе как бы он объяснил ей, какие узы связывают нас и как долго? Мадри боялся, что если она узнает – он ровесник ее прадедушки, то больше не посмотрит на него. Он уже не думал о сыне, ему нужна была только эта!..

Она выругалась длинно и цветисто. Я постарался запомнить: никогда подобного не слышал, даже от дяди! Вот смогу его удивить… если уцелею.

– Я думала, буду терпеть, – проговорила джанная. – Люди живут мало. Скоро жена состарится и умрет, и Мадри снова будет только моим. Но он…

– Потребовал долг? – перебила Фергия.

– Да. Ты правильно сказала – я давно его отдала, но он будто забыл об этом. Он захотел, чтобы я берегла его жену так же, как его самого, чтобы не давала ей стареть. Чтобы слушалась ее… Чтобы, – джанная снова начала увеличиваться в размерах, и выглядело это жутко, – служила ей! Но я сдержалась. Решила подождать – вдруг Мадри одумается?

– Но она, наверно, захотела проверить, станешь ли ты подчиняться, и позвала тебя?

– Так и было. Я как раз думала, что смогу украсть ребенка, унести на край света и воспитать, как своего, – созналась джанная. – Вот только, если у них родится сын, кто угадает, на Мадри он будет похож или на его жену? И не лицом, а нравом?..

– Но ты ее не убила! – перебила Фергия.

– Не убила. Она сперва выведывала, много ли сокровищ у Мадри. Все ли спрятаны в доме или есть другие. Я раздразнила ее жадность, говорила много и красиво, показывала ей украшения и горы самоцветов… Я думала: Мадри поймет, когда увидит ее лицо… Но когда он проснулся, понял, что жены нет рядом, и бросился на поиски, то уже не мог думать, – покачала она головой. – Он вбежал в комнату, увидел, как мы говорим, стоя лицом к лицу, и закричал на меня. Я хотела сказать ему, о чем выспрашивает эта женщина, но он не слушал. Он… – Джанная снова вздохнула. – Он приказал мне убираться прочь. И я послушалась его, как слушалась все эти годы!

– Ах вот почему в доме такой кавардак… – пробормотал я.

– Я приняла истинное обличье, – кивнула она, – и тогда эта ничтожная завопила от ужаса и кинулась прочь, не разбирая дороги.

– Однако она далеко убежала, – сказала Фергия, – и ухитрилась выжить. Но что случилось с Мадри? От него, если не ошибаюсь, только тапок остался.

– Я покинула дом. Я покинула Мадри. Я давно проникла в его плоть, и дух его тоже был связан со мной…

Джанная умолкла, а я сложил два и два и сказал:

– Наверно, ему давно полагалось умереть от старости? И когда ты улетела прочь и разорвала вашу связь, да еще сделала это со злостью и обидой, он… просто рассыпался прахом?

– Именно так, крылатый, – кивнула она.

– Неужели даже костей не осталось? – удивилась Фергия.

– Остались. Я похоронила их здесь, глубоко в земле… – Джанная покачала головой. – Дом разрушен. Сад умер. Здесь не живут даже мухи – в ярости я уничтожила всё живое, до чего смогла дотянуться, и воздух до сих пор пропитан моим горем и злобой. Этой ничтожной повезло, что она так быстро бегает, не то и ей бы несдобровать… А еще Мадри… – Она помолчала. – Перед тем, как умереть, он успел сказать мне: «Не трогай её…»

– Иначе ты догнала бы ее и убила?

Джанная кивнула.

– Ариш сказал – лошади целы остались, – зачем-то вспомнил я.

– Они же не виноваты, – удивленно ответила джанная. – Я их вырастила. Как их убить?

– Ты и сад вырастила, – напомнила Фергия. По-моему, от такого логического выверта у нее начал дергаться глаз, но наверняка утверждать не могу. Возможно, это был неверный отблеск костра. – Но ему повезло меньше. Только вон те деревья выжили. Почему, кстати? Потому что ты за ними присматривала? А зачем осталась? Не захотела покидать могилу?

– Именно так. Я думала, пройдут годы, и я забуду. Не самого Мадри, но его предательство. Останется только то, что было до той женщины… Но ничего не забывается.

– И ты никого не пускаешь сюда, чтобы не помешали тебе оплакивать Мадри? И тем более не потревожили его прах?

Джанная опять кивнула.

– Сюда многие приходили в поисках сокровищ. Все они сбежали с криками ужаса еще до того, как сгустились сумерки. Я умею напугать, даже не показываясь.

– А меня почему не стала пугать? – спросила Фергия.

– Я пробовала, но ты колдунья. То, что заставляет обычных людей убегать, не помня себя от страха, тебя только немного встревожило. Тем более, – с неудовольствием добавила джанная, – ты пила вино, а оно делает людей храбрее.