Караванные города

Рис. VIII Петра: I — скальное святилище: на переднем плане — большой фундамент с алтарем в центре, сзади слева — вырезанный в скале алтарь и основание для метеоритного камня Батила (Кааба); 2 — два обелиска (солнечные символы) (фото — Раад, Иерусалим)

Рис. IX Петра: 1 — источник и святилище Источника (фото — Раад, Иерусалим); 2 — лестница на Джебель эн Умер (ведущая к скальному святилищу) (фото — госпожа Конвей)

Соответственно я предполагаю, что Петра — караванный город, переживала попеременно периоды расцвета и упадка. Ее деятельность началась во времена персидского господства, затем последовал раннеэллинистический период, который был одинаково тяжелым как политически, так и экономически. Ее золотой век начался в позднеэллинистическое время, когда ее торговля развилась до неимоверных масштабов. Именно в это время петрейские купцы появились севернее Сидона в Финикии и в Италии, например в Путеолах, где они образовали крепкую и богатую общину и имели даже свои собственные храмы. Похоже, что в это же время контроль над всеми караванными путями перешел в их руки и что в это время они создали свою караванную империю. Возможно, что этот период с небольшими перерывами длился чуть меньше трех веков, и примечательно, что именно от этих трех столетий, т. е. с 164 г. до н. э. до времени правления Траяна, до нас дошли имена набатейских царей. Похоже, что правление Августа было одним из периодов относительного упадка, хотя мы абсолютно уверенными в этом быть не можем.

После правления Траяна в новой провинции Аравия Петра перестала быть важным торговым центром, хотя богатые люди по-прежнему жили за ее стенами и строили богатые гробницы для «себя и своих потомков. Тогда центр торговли постепенно стал перемещаться в Боеру, город, который превратился также в центр политической жизни. Мы не знаем, как долго продолжался период последнего упадка Петры, так как история этих лет так же темна, как и история ее возникновения.

Этот очерк ее возвышения и упадка основан на анализе ее архитектурных памятников, на изучении ее монет и на ее надписях, которые почти все на набатейском языке. Очень редко встречаются и греческие. Большинство из них происходит не из самой Петры, а из зависимых от нее территорий в Аравии и из областей, на которые распространялись ее торговые интересы.

Тем не менее монеты и надписи дают нам только общее представление о ее развитии; они называют нам имена набатейских богов и царей, имена некоторых петрейских граждан, названия племен и родов. В них нет сведений об интересах Петры или видах ее деятельности, политической организации или экономической структуре. Иногда из этих источников можно почерпнуть некоторые сведения о правителях и полководцах, о феодальных династиях военных правителей отдельных провинций, однако все они относятся ко времени Набатейской державы; мы также знаем имена командиров петрейского кавалерийского подразделения и о меаристах, которые защищали караванные пути, а также сирийские и аравийские владения набатейских царей. Интересно, что звания военных и должности правителей этих областей не арамейские, а греческие; они были стратегами, епархами, гиппархами, хилиархами. Очевидно, что только набатеям, когда они включили в состав своих владений эллинизированные территории на севере и создали военную и гражданскую организацию, которая не должна была быть чуждой их новым подданным, стали нужны эти звания. Парфяне в этот же самый период вынуждены были поступить таким же образом. Именно из-за этих новых подданных набатеи давали своим чиновникам должности стратегов и епархов, а своим полководцам — звания хилиархов и гиппархов, а для того, чтобы доставить им большее удовольствие, некоторые цари называли себя Филэллинами, хотя для своих прежних подданных они по-прежнему оставались «царями, которые вернули жизнь и спасли» или «царями, которые любят свой народ».