Kardemomme (СИ)

— Разумеется. Что за бред? Он с Элиасом и другими учится в Бакка. Вы что там себе надумать успели?

— На него можно положиться? Сана, он ведь даже не знает…

— Он знает и сделает для Исака все, что будет нужно.

*

— Эвен! Ты не можешь. Из-за какого-то мальчишки! Мы с тобой вместе с пятнадцати лет.

— Соня, мы ведь решили. Еще раньше, еще до Исака. Наши отношения изжили себя. Не впутывай мальчика.

— Что ты знаешь о нем вообще? Я слышала разговор Элиаса и Саны. Он болен, Эвен! Ты думаешь, он любит тебя? Это биполярка! Ты для него — очередное наваждение, прихоть. Как только мания пройдет…

— Он не маниакален сейчас. И, как бы то ни было, Соня… ты лезешь в то, что тебя не касается. Я люблю его, понимаешь? Всего его — от и до. И твои слова, твои слезы ничего не изменят.

— Я просто хотела…

— Тебе лучше уйти. Мы поговорим позже, хорошо? Когда ты успокоишься немного. Мы ведь договорились остаться друзьями, ты помнишь?

— Я… Эвен, мне жаль… ты не заслужил.

— Не заслужил такого прекрасного парня? Знаешь, все время спрашиваю себя, за что мне такое… Я до него словно жил в такой пустоте… в вакууме.

*

— Хэй, вот и ты. Знаешь, я чертовски замерз, пока ждал тебя.

— Прости, они решили разобрать дополнительный тест. Думал, оторву голову Сане… Пиво на таком холоде, ты серьезно? Дай, я глотну. Терпкое…

Эвен спрыгнет со скамейки, так привычно обнимая, тронет губами висок, мазнет от скулы к губам невесомо.

— Так соскучился, невозможно. Пойдем скорее отсюда.

—… куда-нибудь, где нет никого.

— Где будем только вдвоем.

— … ты и я.

========== Часть 60. ==========

— Я хочу рассказать тебе сказку, Исак. Лежи и не ерзай, тебе понравится.

— Про мальчика, который не умел задерживать дыхание под водой?

— Нет, эту ты наизусть уже помнишь. Я расскажу про то, как случаются чудеса.

— Это… так чертовски банально, ты знаешь? Сказка про чудо в канун Рождества. Ничего более слащавого…

— Тише… этот рот слишком много болтает. Я знаю способ занять его делом, но сейчас…

У него губы сладкие, почти приторные от зефира и шоколада. Ему так лениво и так хорошо валяться вдвоем на кровати в объятиях единственного парня в этой Вселенной, который имеет значение.

Они лежали так вместе когда-то. В самом начале. Кажется, в прошлой жизни. То был самый первый их шаг, первый вечер и первые поцелуи. Тогда за окном еще не было снега, и цифры на календаре показывали нечто иное. Неизменным осталось одно: тепло, растекающееся в груди всего лишь от того, что он рядом, что это именно он. Его Эвен. Тот, что целует, как в первый раз и пахнет точно в их самый первый вечер вдвоем, и дышит с перебоями будто, и запускает свои длинные пальцы, чтобы взъерошить волосы и притянуть к себе ближе.

— Ты меня отвлекаешь вообще-то.

— Я всегда тебя отвлекаю. А сегодня ты решил отвлечь меня своей сказкой. Так и скажи, что устал от меня…

Разумеется, он не серьезно. Разумеется, Эвен пропускает этот абсурд мимо ушей и наваливается всем телом, вжимая в матрас и стискивая бедра ногами. Выдыхает в самое ухо сипло и сбито, едва касаясь раковины самым кончиком языка… и только этим почти к праотцам отправляет:

— Я расскажу тебе сказку про мальчика, который не верил в ангелов и чудеса. Мальчик, мир которого был грязно-серого света, и даже яркие весенние цветы казались промокшей под ливнем, выцветшей бумагой. У него было много друзей и девушка, которая заботилась о нем. И каждый из тех, кто был рядом, стремился сделать все, чтобы мальчик стал самым счастливым. Вот только он чах день ото дня и, кажется, делался тоньше, все больше напоминал прозрачную тень… Шли дни, недели и годы… И люди постепенно забыли, что когда-то мальчик умел улыбаться.

Исак задержит дыхание, пряча лицо на груди своего парня. Он никогда не слышал эту сказку прежде, но может угадать каждое слово, что прозвучит дальше. Потому что… это его мальчик. И боль, пустоту, которые тот ощущал прежде, они и сейчас простреливают сквозь Исака разрядами тока. Это самая изощренная пытка — вспоминать, представлять…

— Т-ш-ш-ш-ш… малыш, не грусти… — теплые пальцы сотрут влагу с лица, и губы на мгновение прижмутся к виску, чтобы продолжить рассказ. — Не грусти, это сказка со счастливым концом.

Эвен говорит размеренно, тихо. Исак не видит, но точно знает, что глаза у него полуприкрыты. А рука при этом продолжает поглаживать затылок, прогоняя тревогу. Это как мантра, это как необходимость — просто поделиться покоем. Уверенностью в том, что ничего не пройдет. Не между ними.

Мальчик жил, и все оставалось, как прежде. Друзья меняли увлечения и девушек, и ни одного не тяготил каждый прожитый день. Ни одному не казалось, что безысходность пеленает по рукам и ногам, загоняет в ловушку.