Кардинал

Оставив Натаниеля Мида наслаждаться обществом газет и радио, я пробежался до пятнадцатого пирса. Дующий с реки ветер разгонял стелющийся туман. На пирсе было пусто, но я на всякий пожарный притаился в тени огромного пустого пакгауза. Там пахло солью и дохлой рыбой. Придется потом не один час отмокать в ванне, пока избавлюсь от этой вони.

Я пришел рано, но Ама, как выяснилось, меня опередила. Она стояла, опираясь на высоченную створку полусгнивших деревянных ворот, собранную по старинке на огромных стальных болтах. Одета по погоде – в синие джинсы, белый свитер и длинный черный плащ с поясом. Я ее окликнул, и, когда она обернулась, полы плаща взметнулись вверх на ветру.

Я старался не думать о ее красоте. Эта женщина может пролить свет на загадку исчезновения Адриана и И Цзе. При любом раскладе мне нельзя забывать: она враг. Выслушаю и сразу же (разве что она сообщит нечто совершенно запредельное) перережу ей глотку и скину в реку. Это будет первое мое убийство. Не факт, что смогу, но попытаться стоит.

– Ты пришел? – удивилась она. – Я не думала, что ты явишься. Как добрался?

– Есть один знакомый, который не переваривает Кардинала. Он меня и довез. А ты?

– На скутере. – Она махнула рукой в сторону заброшенного контейнера, где приткнулся маленький скутер.

– Так что у тебя там за тайны? – Я перешел к делу. – Что такое аюамарканский список?

– Да, ты время даром не теряешь, – заметила она. – Не волнуйся, дойдем и до него. Но сперва расскажи о себе побольше. Я ведь ничего толком не знаю, кроме того что ты работаешь на Кардинала, продаешь страховые полисы и неплохо трахаешься. Расскажи о себе. Все как есть.

Я задумался.

– Меня зовут Капак Райми. Я приехал в этот город примерно год назад на обучение к своему дяде Тео, который должен был сделать меня гангстером…

Я рассказал про самое начало, про скоропостижную гибель Тео, про встречу с Кардиналом, про Адриана, И Цзе, Леонору (Кончиту, правда, оставил в тайне). Даже про любимые блюда и фильмы поведал. Говорил минут двадцать без перерыва.

– Все? – спросила Ама, когда я выдохся. Я кивнул. – Хорошо. В следующий раз буду знать, как задавать такие расплывчатые вопросы. Господи ты боже мой! И все равно слов много, а толку мало. Я по-прежнему ничего не знаю о настоящем Ка-паке Райми. Ты пересказывал только последние события. А как же детство, юность? Твой отец тоже был гангстером? Какими были твои братья и сестры? В какой момент ты решил уйти в криминал? Давай же, Капак, не будь таким скрытным. Я очарована…

Она меня дразнила, хотела смутить. Ей удалось.

– Это все неважно, – отмахнулся я. – Какая разница, где я родился и как рос? Зачем лезть в такие дебри?

– Я люблю лазить в дебри. Там иногда зарыты сокровища.

– Да несущественно это!

– Все существенно. – Она пощекотала мой нос, потом вдруг лизнула самый кончик. – Ну давай, – выдохнула она, – расскажи тете Аме про свою жизнь. – Я хотел схватить ее, но она изящно вывернулась. – Не-е-ет, сперва твое прошлое.

– Да на фиг оно, это прошлое! – разозлился я. – Мне на него плевать. Бешеному кроличьему траху на лестнице прошлое почему-то не мешало.

– Согласна. Но кролики обычно заканчивают пулей в голову и бульканьем в кастрюльке.

Ама отделилась от стены пакгауза и зашагала к краю пирса. Там, зачерпнув горсть обкатанной гальки, она принялась пускать блинчики по гладкой поверхности реки. Я вышел вслед за ней на едва пробивающееся сквозь клочья тумана тусклое солнце. Мы с ней были словно последняя пара в постапокалиптическом городе-призраке.

Ама заговорила, не глядя на меня:

– Вчера вечером я снова пролезла во Дворец. Хотела проверить, что там есть на тебя. Вытащила твое досье, секретное, которое Кардинал хранит в особо охраняемом элитном архиве. Ты его видел, это досье?

– Нет.

– Очень подробное. До мелочей. Списки твоих клиентов, твоих друзей и знакомых. Полный отчет о твоей жизни в городе начиная с тех времен, когда ты еще работал на дядю. Клубы, в которых ты бываешь, женщины, которых ты трахал, сделки, в которых участвовал. Любимые напитки и хобби, заметки о манере держаться. Фотографии, самые интимные – от тех, где ты стоишь над писсуаром, до тех, где ты занимаешься любовью или спишь. Там все есть: любимые магазины, покупки, еда. Образцы почерка с заключениями графологов. Вплоть до того, какую пену для бритья ты используешь, сколько раз в день моешься и переодеваешься. Состояние твоих финансов. Более досконального и подробного досье я в жизни не видела. Но кое-чего там не хватает. Одной мелочи.

– Давай уж, – буркнул я угрюмо, – признавайся, в чем соль.

– Там нет ни слова о твоем прошлом. – Очередной камушек подпрыгнул на воде целых восемь раз – я подсчитал машинально. – Ничего о том, когда ты родился, где вырос, кто были твои родители, в какую школу ты ходил.

– Ну и что тут странного? Я же говорил, прошлое к делу не относится. Моя жизнь до приезда сюда никакой роли не играет. Я был самым обычным провинциалом.