Карельские рассветы

В родильном доме соседка по палате, 25-летняя женщина, родившая третьего ребенка, со смехом поведала ей, как снимала напряжение и усталость, сидя в декрете с первенцами-двойняшками. "Иду куда-нибудь с двойняхами, в парк, в магаз, в поликлинику, в транспорт, – хихикала молодайка, – выбираю чела побезобиднее и устраиваю ему бенц, типа, разрешите до вас докопаться. Солью на него негатив и меня попускает. В магазе мною все уже посланы в пеший тур от директора до техничек, и никто мне уже ничего не говорит, когда я своих кисунек в тележку сажаю – знают, что сразу п…лей получат, даже неинтересно туда стало ходить, не с кем уже и поср…ся!"

Однажды Антонина попыталась последовать ее совету. Когда в магазине какая-то девушка неодобрительно покосилась на копошащуюся в тележке среди покупок и трубно ревущую Лялю, Тоня набрала полную грудь воздуха и рявкнула в ответ, но девушка не стушевалась: "Женщина, вам никто ничего не должен, я вправе смотреть куда хочу и как хочу, а если это вам не нравится – это ваши проблемы! Если вас бомбит, сходите к врачу, он вам валерьянку выпишет!" – и, гордо цокая изящными каблучками, с победным видом удалилась к кассе. И Антонина только вхолостую щелкнула зубами. Ее отточенная интуиция впервые дала сбой. Она ведь была уверена, что эта интеллигентного вида барышня в круглых очках не способна на такой жёсткий отпор и уж точно не посмеет нахамить в ответ женщине с ребенком; растеряется, не найдет слов, может даже потом поплачет дома и утешится мыслью "зато я не опустилась до ее уровня". Этим очень любят утешаться безответные овцы, когда их в очередной раз загоняешь под плинтус, где им самое место. Обычно Антонина никогда не ошибалась в людях, а в последние годы чутье стало подводить ее, и она уже не решалась накинуться на незнакомого человека, чтобы снова не попасть впросак, как с этой очкастой гадюкой. А вот обслуживающий персонал для разрядки подходил идеально. Продавцы, официанты, кондукторы, водители автобусов и маршруток, служащие сервисных отраслей не имели права резко ответить клиенту, помня, что "он всегда прав" и может нажаловаться. Благо, сейчас все знают, куда можно обратиться, если остаешься недоволен обслуживанием. А еще "челноки", бегающие со своими сумяками. С ними Тоня и подавно не церемонилась, когда они совались в ее отдел в издательстве. Особенно с тех пор, как пришел ковид – теперь она объясняла свою грубость заботой о здоровье коллектива, и что против этого возразишь?

Неожиданно Тоня остановилась. Кажется, она знает, как разрядиться. Лиза с Гришей накануне ужинали в ресторанчике в селе и очень его нахваливали. Время сейчас как раз идет к ужину, наплыв посетителей в общепит нарастает, а в такие "часы пик" всегда найдется, к чему придраться. Как там называлось это заведение? "Джан-Тян"? "Коза-Дереза"? "Дери-Бери"? Ну и названия, без ста грамм не запомнишь!

– Лиза! – Антонина вышла на веранду, где сослуживица с мужем пили чай за столиком, – как называется кафе, которое вам так понравилось? Я тоже решила сходить.

– "Джан-Дере", – ответила Лиза.

Антонина царственно поблагодарила ее и пошла переодеваться к ужину. Ее настроение слегка приподнялось. Сейчас она кое-кому устроит, как говорил Коган, полет шмеля над костром…

Навстречу ей по главной аллее шла чем-то взбудораженная Катерина. Вот это уже совсем некстати. С ней как зацепишься языками – и до полночи проболтаешь. А время к ужину идет… Надо постараться быстро мимо прошмыгнуть…

– Тонька! Подожди! Слушай, чего скажу, ну, это вообще…

"Ишь, на каком взводе. Небось продавщица сувениров в селе не ринулась к ней в первые же полсекунды с воплем "Чего изволит госпожа?", – неприязненно подумала Антонина, – или кто-то косо посмотрел на ее Яшеньку, и теперь она жаждет крови. Даже смешно, парню 15 лет, у него уже скоро борода начнет расти, а она все носится с ним, как с лялечкой…"