Карельский дневник

Как правило, ставились трагедии, перенасыщенные тем, что мы называем «сырыми» диалогами: по большей части они состояли из рыданий. Главный герой не отличался разнообразием — он был неизменно слеплен по образу и подобию мрачного принца Датского, только без соответствующих подвигов. Актеры сидели на деревянных стульях, а главный герой — на мягком кресле, и все они говорили, говорили, говорили! Сцены сменялись л ишь тогда, когда на место одних актеров приходили другие — очевидно, первые к этому времени были уже не в состоянии говорить. Трагедия становилась интенсивней, когда главный герой бывал простужен и при этом забывал взять с собой носовой платок. Развитие сюжета не обходилось без прогрессирующего безумия, и к концу пьесы, длившейся около пяти часов, герой до того утрачивал над собой контроль, что убивал, обычно с помощью яда, всех остальных персонажей. В финале он, как правило, кончал жизнь самоубийством. В течение всего этого времени мы бывали вынуждены сидеть в одной позе на виндзорских стульях, поэтому полностью одобряли авторский финал, хотя, по нашему мнению, пьеса только выиграла бы, если бы вместо первого акта был сыгран сразу последний.

Вежливая просьба поставить что-либо более легкое привела к увлекательнейшим размышлениям о нравах английского дворянства. Наш плодотворный драматург постарался угодить нам, написав комедию, в которой он, по обыкновению, сыграл главную роль — на сей раз «английского лорда». Он интерпретировал эту роль чрезвычайно оригинально. В течение всей пьесы он сидел глубоко в кресле, блистая афоризмами, и в то же время с очень благородным видом ковырялся в носу, внимательно изучал плоды своего труда, и потом невозмутимо стряхивал воображаемый предмет на пол, словно любитель нюхательного табака, только что доставший щепотку из своей коробочки. Комедия имела оглушительный успех.

Большое удовольствие доставляли нам концерты. В Кеми оказалось довольно много профессиональных музыкантов, в том числе несколько певцов с превосходными голосами, и они всегда были готовы предложить свои услуги человеку, проявлявшему щедрость. Музыкальные вечера обычно заканчивались танцами, которые сопровождали любое культурное мероприятие. Танцы являлись чрезвычайно популярной формой развлечения во всех слоях местного общества, особенно деревенские, и хотя они часто исполнялись скорее энергично, чем грациозно, танцующие оставались неизменно довольны.

Вряд ли можно было ожидать, что эти культурные мероприятия останутся в стороне от интриг: они предоставляли слишком много возможностей, чтобы претворить намерения наших противников в жизнь. В основу одного весьма оригинального плана, который привел бы как минимум к моей отставке, был положен бал-маскарад. Средства для его выполнения не отличались новизной. Предполагалось участие прекрасной соблазнительницы в маске: она должна была завлечь меня в компрометирующую ситуацию, в которой меня «обнаружил» бы ее муж, сопровождаемый двумя свидетелями, причем одним из них был бы британец. Должен был разгореться скандал, что неминуемо привело бы к докладной нашему главнокомандующему.

Для постановки был должным образом подготовлен сценарий и реквизит: маленькая уединенная комната с ковром, диваном и столиком, на котором стояло три бутылки (две из них пустые) и два бокала. У затененной лампы рядом с диваном был удобный выключатель, две люстры срабатывали от таких же выключателей, находившихся рядом с дверью, и с их помощью леди должна была выключить весь свет, когда настало бы время вести жертву на убой.

Мы были заранее осведомлены об этих планах и не могли не принять в них участия. В день бала доктор Мьюир, лейтенант Менде, лейтенант Смит, прибывший к нам в качестве пулеметчика, Николай, Григорий и я посовещались, чтобы как следует подготовиться к своим ролям. В результате мы решили надеть абсолютно одинаковые костюмы из коричневых халатов, позаимствованных в госпитале, а также наших накидок с капюшонами для защиты от ветра и затемненных очков. Эта маскировка скрывала наши лица и руки. Между нами была небольшая разница в росте, которую мы также постарались по возможности скрыть: на ногах самого высокого из нас были только тапочки, также позаимствованные в госпитале, а остальные надели тапочки поверх ботинок на высокой подошве, и в довершение к этому под подошвами все пропустили завязки, которыми крепились накидки для защиты от ветра.

Когда наши хозяева, они же заговорщики, увидели шесть одинаково одетых фигур, заходящих в прихожую, они были озадачены и тут же начали спешно и оживленно совещаться. После этого один из них повел себя весьма необычно: он настоял на том, чтобы очень тепло приветствовать каждого из нас рукопожатием, причем так цеплялся за руки, словно был членом секретного братства и ожидал получить некий тайный знак. Я внезапно понял, что они пытались определить меня с помощью среднего пальца моей правой руки, который не сгибался после одного происшествия на футбольном поле. Лишь один из русских знал об этом, и сейчас он решил на практике применить свои знания.