Карельский дневник

Когда мы в спешке оделись, у дверей нас уже поджидал Микки на санях, и мы добрались до города за рекордное время. Та ночь была одной из самых холодных, что мне довелось испытать: температура упала до семидесяти трех градусов мороза <—58 по Цельсию>. Прибыв в театр, мы обнаружили около пятидесяти русских солдат на заднем дворе, который использовался для стоянки транспорта; они были вооружены винтовками, те, кто был позади, просили стоявших спереди расступиться, и все одновременно что-то кричали. Мы протиснулись сквозь толпу и, добравшись до самого центра беспорядков, забрались на сиденье пустых саней. Менде тщетно пытался перекричать весь этот гам, и, чтобы привлечь внимание, мне пришлось использовать тот же тон, с которым я когда-то муштровал батальон. После этого они немедленно притихли. Я начал с того, что назвал их крикливыми мальчишками и упрекнул за то, что они вытащили меня из теплой постели в такую ночь, после чего попросил, чтобы их представитель поднялся на сани для переговоров. К этому моменту они заинтересовались и, как мне кажется, немного развеселились, услышав мой акцент. В конце концов один из них начал пробираться ко мне, но молодой русский офицер приказал ему остановиться, угрожая пристрелить его. Я приказал офицеру выйти, спросил его имя и часть и сообщил ему, что он арестован.

После этого солдат изложил свою жалобу. Он сказал, что офицер, который только что пытался вмешаться, ударил его по лицу хлыстом и потом угрожал ему револьвером. Повернувшись к одному из четырех офицеров, стоявших рядом с первым, я спросил у него, правда ли это. Разумеется, он не смог дать прямого ответа, и, поскольку солдаты снова заволновались, я приказал им разойтись по казармам, пообещав, что лично разберусь в происшедшем. Мое обещание их успокоило, и они разошлись без лишнего шума; однако в какой-то момент ситуация складывалась крайне неприятным образом: пятеро пьяных юных офицеров стояли спиной к спине, окруженные толпой разгневанных солдат, в руках которых были русские винтовки с несъемными штыками.

Из доклада Григория следовало, что арестованный младший офицер во время танцев приказал солдату уступить ему свою прелестную партнершу, а после того как солдат не смог скрыть свой гнев, достал револьвер и пригрозил пристрелить его. Тот ушел в казармы со своими товарищами и, вооружившись, они вернулись, чтобы продолжить спор. К офицеру присоединились его друзья, также с револьверами наизготовку, и именно в этой ситуации мы застали спорщиков, предотвратив дальнейшее развитие событий.

Я доложил об этом случае полковнику Байкову и попросил, чтобы он передал мне копию протокола военного суда, рассматривавшего дело этого офицера. Я также посоветовал полковнику перевести офицеров, оказавшихся замешанными в этом деле, в другой район — в противном случае их жизни постоянно подвергались бы опасности. Это было выполнено. К другому моему совету — относиться к солдатам с большим уважением, — боюсь, так и не прислушались. Я сдержал свое обещание, данное русским солдатам, и добился того, чтобы их пайки были увеличены, а за снабжение отвечал наш персонал, за что они были очень благодарны.

Глава 9 Поездка по карельским заставам

Эпидемия гриппа долго не покидала Кемь и Карелию, в основном из-за апатии и фатализма местных жителей, а также из-за отсутствия вентиляции в перетопленных и перенаселенных домах. Особенно страдали от нее карелы, и в течение многих недель в наших войсках в Кеми ежедневно умирало по два-три человека.

Захоронение мертвых с соблюдением всех приличий было сопряжено со значительными трудностями. В местном климате земля промерзала на глубину нескольких футов и была твердой, как камень, поэтому перед тем, как копать могилу, нужно было развести костер и поддерживать его в течение нескольких часов. Огромные костры, движущиеся силуэты и пляшущие тени людей, присматривавших за огнем, производили довольно жуткое впечатление, особенно на фоне черных сосен и крашеных деревянных памятников на кладбище.