КАРЬЕРА

Я застонал и заворочался. Простыни промокли от пота, во

рту стоял вкус свалки высокотоксичных отходов. Еле

удалось пробормотать пару слов:

— Плохо... Заболел...

— Что, черт подери, стряслось?!

— Похоже, болеутоляющее не подходит к бухлу...

— Ты пил в одиночку? — ужаснулась Лиззи.

— За обедом. С Филом Гудвином, директором «Компьютер

Америка». Парень любит выпить. Я даже не думал...

— Идиот! Так и умереть недолго!

— Прости. Я настоящий...

— Позвоню доктору Моргану...

— Пожалуйста, не надо, — попросил я: только записи в

медицинской карте об отравлении барбитуратами и

алкоголем мне и не хватало. — Лучше помоюсь в душе.

С кровати уже сняты мокрые простыни. В гостиной Лиззи, надев кухонные перчатки, старательно очищала бумажными

полотенцами заблеванный диван.

— Я сам, — подал голос я.

— Не беспокойся, — жена даже не посмотрела на меня, —

всё" уже испорчено.

— Закажу новую обивку.

— И на какие шиши?

— У меня теперь новая работа. Директор по продажам в

компании «Компьютер Америка». Договорился за обедом.

— Поздравляю, — мрачно произнесла Лиззи. На

следующее утро, когда жена отправилась на работу, я

позвонил Нэнси Ауэрбах и передал потрясающие новости.

— Ну, что сказать вам, Нед? Только одно: вы меня

удивляете...

— В ваших списках стало на одну жертву сокращения

меньше! Хвала посреднику!

— Нед, это вы добились успеха. А не я.

Усевшись за телефон, нашел обивщика, готового за

несколько недель вновь обшить диван такой же белой

тканью. Чудо из чудес: совершенно случайно у него сегодня

оказался под рукой свободный фургон, так что примерно в

два часа он заберет испорченную мебель. Итого: тысяча

баков. Я невольно поморщился. Дорого же обошелся

вчерашний обед...

Бегом помчался в ближайшую бакалейную лавку, скупил

последние выпуски «Пи-Си Глоуб» и «Компьютер

Америка», целое утро провел за анализом и сопоставлением

публикаций и издательского стиля, а заодно проверил

оставшуюся после работы в «Компью-Уорлд»> базу данных

на солидных клиентов, которых, возможно, удастся

переманить в новое издание. Упорно трудился до вечера, сделал перерыв только однажды, чтобы помочь грузчикам

убрать диван. К пяти уже имелся черновик маркетинговой

стратегии для «Компьютер Америка», который я надеялся

сразу же, на следующее утро, вручить Филу Гудвину, чтобы

показать: я не бездельничал...

И тут зазвонил телефон.

— Нед Аллен? — уточнила женщина на другом конце

провода. — Пожалуйста, не вешайте трубку. С вами будет

говорить мистер Гудвин.

— Фил? — переспросил я, когда в трубке послышалось

мужское дыхание. — А я тут сижу, разрабатываю план

сражения за...

— Нед, — прервал Гудвин, — извини, что нассу тебе в

шампанское, но появилась одна загвоздка.

В покореженных пальцах внезапно застучало:

— Загвоздка? В чем?

— Знаешь говнюка по имени Тед Петерсон? «Нет, только

не это!»

— Знаю.

— Он позвонил мне сегодня по делу, и в ходе разговора я

обмолвился, что ты станешь новым директором по

продажам. Тот взорвался! Обозвал тебя коварным сукиным

сыном и отказался с тобой работать...

— Это я-то коварный? — удивился я. — Парень затаил

злобу лишь за то, что я заставил его выполнить соглашение

с одним из наших агентов. Тед хотел пойти на попят...

— Не важно, — перебил Фил Гудвин. — Дело в том, Нед, что Петерсон недвусмысленно заявил: если ты окажешься в

команде, то заказы «Джи-Би-Эс» пойдут к «Пи-Си Глоуб» и

другим изданиям.

— Тед несет чушь! «Джи-Би-Эс» нельзя отказаться от

такого крупного носителя рекламы, как «Компьютер

Америка»!

— Возможно. Но затык в том, что Тед заявил: он-де

переговорил с коллегами из «Эн-Эм-Ай», «Ад-Тель»,

«Айкон», и тэ пэ, и тэ дэ... так что теперь ни один из них не

пожелает иметь с тобой никаких дел.

— Но дай мне хотя бы возможность...

— Неприятно так говорить, потому что искренне верю: ты

— крут. Но на место директора по продажам я поставлю

парня из наших. Тот классом поменьше, но по крайней мере

не нажил врагов, как ты. Прости, Нед. И — удачи. Уверен: работу найдешь.

Связь оборвалась.

Я принялся яростно названивать Нэнси Ауэр-бах. Рекрутер

еще не ушла из офиса.

— Ну что ж, давайте по порядку, — ответила женщина, выслушав горестный рассказ о недавнем разговоре с

Гудвином. — Постарайтесь успокоиться.

— Пидар-Петерсон меня растоптал, а вы говорите —

«успокоиться«?! — проорал я.

В трубке воцарилось молчание. Первым нарушил долгую

тишину я:

— Извините...

— Не стоит. Клиенты орут на меня постоянно. Издержки

производства. Теперь успокоились?

— Ну... слегка...

— Знаете, думаю, вам стоит кое-что понять прямо сейчас: после истории с Креплином и этим вашим Петерсоном у вас

нет никакого будущего в бизнесе компьютерных изданий.

Данный этап вашей карьеры закончен. Понимаю, вам

тяжело. Настоящий удар. К тому же крайне

несправедливый. Что поделаешь: кризис. Но не забывайте, что в китайском языке иероглиф, обозначающий «кризис», состоит из двух знаков: «опасность» и «удобный случай».

Постарайтесь думать о том, что как раз такой случай вам и

представился. И приходите завтра.

На следующее утро пошел к Нэнси Ауэрбах.

— Итак, возвращаемся на стартовые позиции, —

констатировала старая знакомая. — А вам придется

пересмотреть карьерные притязания. Если бы я спросила