«Карьера» Русанова. Суть дела

Десять лет назад молодой специалист Владимир Гусев установил рекорд, который, если бы подобные достижения фиксировались, остался бы непревзойденным и по сей день. Он проработал в должности заместителя начальника цеха ровно восемь часов. Утром приказ был подписан директором, а под конец смены его с этой должности уволил начальник производственного объединения.

Сняли его за вопиющее самоуправство и хамское поведение, хотя последняя формулировка в приказе не значилась.

Сняли и собирались привлечь к строгой партийной ответственности. Но не успели. Гусев к этому времени уже сидел в самолете и, зажав в кулаке леденцы, которые ему дала стюардесса, думал: с чего начать? Пойти прямо в приемную Президиума Верховного Совета, к Генеральному прокурору или, может, сначала все-таки в министерство. Знающие люди утверждали, что чем выше, тем легче попасть на прием. Так это или не так, он не знал, но знал, что пока начальника объединения не выгонят с работы, он из Москвы не уедет.

На меньшее он был не согласен.

Ему было двадцать пять лет, он имел диплом с отличием, любимую жену, дочь, обостренное чувство собственного достоинства и был уверен, что справедливость всегда торжествует, даже в самых безнадежных ситуациях. В данном же случае она должна восторжествовать немедленно…

Все началось с пустяка. В начале смены пришел водитель «скорой помощи» и пожаловался, что у них с машинами плохо, он вторые сутки дожидается, а ремонтники все тянут.

Гусев отправился на участок. «Скорая помощь» со снятым кузовом стояла в углу, а на яме слесарь Чуев копался в недрах «Волги».

— «Волга» могла бы подождать, — заметил Гусев.

— Не может она подождать, — сказал Чуев. — Не тех она кровей. Вы на номер поглядите.

— Зачем мне номер?

— Номера надо знать, — не поднимая головы, произнес Чуев. — Чтобы невзначай впросак не угодить.

— Уберите машину, — приказал Гусев. — Поставьте «скорую», а этой потом займетесь. В порядке очереди.

К Гусеву подошел незнакомый человек в тужурке: лицо у него было скучное, глаза с прищуром.

— Не безобразничайте, — сказал он.

— Да ладно, Всеволод Семенович, — вмешался Чуев. — Владимир Васильевич еще не в курсе, первый день сегодня. К вечеру все будет в ажуре.

— Вы кто? — спросил Гусев. — Вы почему в цехе?

— Это Всеволод Семенович, из объединения, — сказал Чуев, взявший на себя посредничество в общении Гусева с важным человеком. — Шофер товарища Курагина. Машина нуждается в срочном ремонте.

— В объединении нет больше машин? — спросил Гусев. — Объединение простаивает? — Он кивнул в сторону «скорой помощи». — А за этот простой кто-то, может, жизнью заплатит… Уберите машину!

— Вы что, с ума сошли? — несказанно удивился Всеволод Семенович. Он посмотрел на Чуева. — Первый день, говоришь? А шустрый!!

— Выйдите из помещения! Сейчас же! — Он вырвал у Чуева из рук гаечный ключ и отбросил его в сторону. — Убирайтесь!

Персональный шофер смерил Гусева взглядом, от которого впору было превратиться в соляной столб, постоял секунду, блюдя достоинство, потом повернулся и пошел к выходу.

— Сейчас чего-то будет, — засмеялся сварщик, вылезая из-под машины. — Что-то произойдет… А «Волга», между прочим, не из объединения. Я тоже в номерах разбираюсь. Это личная машина товарища Курагина, он в прошлом году на ней даже в отпуск ездил. Все говорили: какой совестливый человек, казенную машину не гоняет… Сейчас, товарищ Гусев, тебе отвинтят голову!

— Отвинтят, думаешь? — с веселой злостью спросил Гусев. — Тогда вот что. Раз это вообще частная машина, приказываю ее удалить за пределы завода. Быстро!

— Силен, — усмехнулся сварщик. — Когда тебя выгонят, иди ко мне учеником. На хлеб всегда будешь иметь…

Машину, под удивленные взгляды рабочих, выволокли за ворота, где, размышляя над случившимся, все еще стоял Всеволод Семенович. Лицо у него при виде происходящего стало землистым.

Вечером Гусева уволили…

В Москве Гусев неожиданно легко устроился в гостиницу: как раз перед ним сняли бронь, и он очутился в роскошном двухместном номере. Сосед попался хороший: толстый добродушный дядька в больших заграничных очках. Выслушав Гусева, сказал:

— Не порите горячку! Конечно, можно и к Генеральному прокурору, можно даже в международный арбитраж, но я вам рекомендую обратиться в приемную «Правды». Очень авторитетное учреждение. Я вам и телефон дам, приходилось обращаться…

Как ни был Гусев уверен в своей правоте и правоте дела, которое он отстаивал, но быстрота и натиск, с которым газета взялась за восстановление попранной справедливости, его ошеломили. Уже на другой день его принял заместитель начальника главка, выслушал, вызвал еще какого-то начальника, оба они даже позволили себе рассмеяться, когда он рассказал о Всеволоде Семеновиче, после чего его отпустили, сказав, что он может спокойно лететь домой. Правда, когда он уже открывал дверь, его спросили:

— А почему вы не обратились в местные вышестоящие органы? В Москву, знаете, каждый раз летать накладно.

— Сам не знаю, — окончательно осмелев, ответил Гусев. — Разозлился очень. Кровь взыграла…