Карьеристки

— Не знаю, — ответил Голдштейн как можно спокойнее. Боже мой, и она на восьмом месяце! — Просто постарайся не переутомляться, дорогая. На твоем месте я бы поговорил с Ровеной. Сейчас очень опасно не появляться на работе.

— Хорошо, хорошо, — успокоила его жена. Попытайся не переутомляться? Забавно.

— Топаз, Ровена Гордон на линии, — сообщила помощница.

— Джо, мне надо идти, — сказала она мужу. — Позже позвоню.

Боже всемогущий, подумала Топаз, глядя на потоки машин на улицах; время ленча, и на 7-й авеню становилось все оживленнее, это так хорошо заметно с шестидесятого этажа. По сравнению с собственной жизнью, ей казалось, там спокойно, как в монастырском убежище. И ей хотелось, чтобы эта сволочь Ровена Гордон испытывала хотя бы отдаленно похожее напряжение.

— Это я, — резко сказала она.

— Топаз, у нас еще одна проблема, — спокойно сообщила Ровена, пытаясь скрыть панику. — Похоже, я больше не смогу не ходить на работу. Пошли разговоры.

— У меня тоже, — ответила соперница. — И мы не можем сейчас рисковать.

— Но никто не составит план для «Мьюзика рекордс» кроме меня, — убежденно заявила Ровена. И это не хвастовство, а констатация факта. Она знала, именно ее идеи по маркетингу, распространению хорошо работают, они вместе с ее планом по покупке мелких фирм сподвигнули Джоша Обермана вернуть ее на работу в компанию.

— Не сомневаюсь, — сказала Топаз, забыв о необходимости держаться холодно. — То же самое и у меня. Ты знаешь, Джо считает, я должна передать работу над планом кому-то еще, но я не могу, ведь речь идет не об основах бизнеса, а о…

— Перспективах? — подсказала Ровена.

— Совершенно верно, — ответила та.

— Так как мы поступим? — спросила Ровена. — Мы должны это сделать сами…

— …и мы не можем заниматься этим на рабочем месте, нам придется сидеть на всех заседаниях…

Пауза.

— Может, поработаем вместе ночами и в выходные, — нерешительно произнесла Ровена. — Мы могли бы и отдельно, но как тогда выверять формулировки и общие линии документа…

— Приезжай в девять, — коротко сказала Топаз.

— А Майкл Кребс? — заставила себя спросить Ровена.

— Если твой мистер Оберман считает, что он тебе нужен, приводи и его, — ответила Топаз.

Повисло неловкое молчание, и потом они обе повесили трубки без лишних любезностей.

Майкл Кребс направил черный «феррари теста-росса» к зданию «Мьюзика тауэрс», к стоянке служебных машин. Когда он подъехал, охранник тотчас махнул ему рукой — заезжать. Был ранний летний вечер, и Кребсу нравилось все — золотистый свет, освещавший деревья и тротуары, голос Тома Петти на компакт-диске в машине и последний разговор по телефону с Ровеной Гордон.

— Майкл, это Ровена.

— Я узнал, — ответил Кребс с усмешкой.

— Планы изменились, — нервно сказала она, пытаясь как можно скорее закончить разговор. — Мы должны встретиться сегодня вечером, а не днем. Ты сможешь быть на Бикмэн-плейс в девять?

— Не знаю. А в чем дело?

— Ну, Майкл, ради Бога.

— У меня кое-какие мысли, я хочу их с тобой обсудить, — рассеянно сказал Кребс. — И если мы должны быть в девять, я заеду за тобой в восемь.

— Хорошо, — напряженно ответила Ровена.

Кребс улыбнулся. Он понимал малейшие интонации в голосе Ровены, как свои и как она хотела ему возразить, но не смогла. Не смогла признаться, что не намерена оставаться с ним наедине.

Она очень хочет казаться занятой. Она испугана до смерти.

Он ждал этой встречи. Он хотел этой встречи.

Ровена только что отправила домой свою помощницу, и тут появился Майкл.

В последние два часа она пыталась соединиться с Джоном Меткалфом в Лос-Анджелесе, и его секретарша все время отфутболивала ее.

— Президент на заседании, мэм.

— Да, мэм, я знаю, кто вы.

— Да, мэм, я передала ему, что вы звонили.

— Да, он сразу пошел на новое совещание, мисс Гордон.

— Да, мэм, я знаю, он очень занят…

— Ну что ж, — спасибо за помощь, — сказала Ровена, когда Майкл вошел в кабинет, и швырнула трубку.

Кребс посмотрел на ее гибкий силуэт, который вырисовывался на фоне окна, последние лучи дня играли ее светлыми волосами, черная одежда плотно облегала, подчеркивая каждый изгиб тела, а длинные ноги казались бесконечными в тонких черных колготках.

Он тут же почувствовал желание.

— Ты кому звонишь?

— Да так, ничего особенного, — сказала она, как бы защищаясь.

— Не жениху ли?

— Нет, — ответила Ровена и покраснела. Она начинала сердиться на Джона. Почему он так по-детски отнесся к тому, что она осталась в Нью-Йорке на несколько недель? А сейчас смутилась при Майкле Кребсе. Вот уж перед кем ей меньше всего хотелось раскрывать свои чувства.

— Значит, и впрямь кто-то совершенно неважный, — заметил проницательно Кребс, посмотрев на нее с понимающей улыбкой, что разозлило ее.

— Ты хочешь, чтобы мы здесь поработали? Или поедем в «Миррор»? — спросила Ровена, решив не обращать на него внимания.

— Ни то, ни другое. Я заказал столик в «Ле Сирк», — сказал он ей, — и не смотри на меня так, пожалуйста, Ровена. Если мы собираемся работать всю ночь, я должен поесть.