Карьеристки

— Ты так думаешь? Ой, а я его ненавижу. Я вообще сейчас все ненавижу. Я не могу найти ни одной вещи, в которой я не была бы такая толстая.

— Ты не выглядишь толстой. Ты выглядишь беременной, — возразила Ровена. — Посмотри, какие у тебя руки, ноги, Топаз. Посмотри на подбородок.

— Привет, Майкл, — сказал Джо Голдштейн, появившись рядом с женой. Словно желая защитить ее, он положил руку ей на плечо и добавил несколько холодно: — Привет, Ровена.

— О, Голдштейн, привет, — ответил Кребс, чувствуя, как холодок снова пробежал между двумя женщинами.

Кребс так и не понял, что у них за отношения. Он все еще помнил необыкновенную злость в голосе Ровены, когда она говорила о Топаз. И не мог забыть колкости этой рыжеволосой с умными глазами женщины, брошенные в их адрес, и то, как она осадила «Атомик масс» на старте. Как сорвала запуск «Хит-стрит» на Мэдисон-Сквер-Гарденз, как увела «Велосити» прямо из-под носа Ровены и, наконец, черт побери, статью в «Вестсайде», в момент прикончившую космическую карьеру Ровены Гордон. Ну а они? Джо Хантер публично приложил Росси в телепрограмме Опры, и после нескольких телефонных звонков закрыли «Уайтлайт». Но наперекор всему группа Ровены рвалась вперед, и очень успешно, до самого последнего финального удара.

Конечно, им следовало бы еще постараться насолить друг другу, думал Кребс, уставившись в спину Топаз Росси и шагая за ней через все комнаты в кабинет. Какая-то у них была история… Но похоже, они отлично знают подноготную друг друга. Иногда ведут себя, как сестры, варят кофе, даже не спрашивая — как, с чем, одна кончает фразу другой, жалуются на дорожное движение, а потом снова превращаются в двух ярых соперниц, силой обстоятельств вынужденных сотрудничать.

Но Ровена с интересом присматривается к Голдштейну, оглядывает дом, думал Майкл, кажется, ей все очень любопытно, но она не хочет показать… И Топаз тоже. Эта девица все время следит за мной и всегда завязывает разговор с Оберманом сама…

Конечно, в последние несколько недель они были постоянно на людях, а теперь практически один на один.

Доставая контракт «Атомик масс» из кейса, Кребс улыбнулся. Предстояла тяжелая работа, но так интересно наблюдать.

Топаз потрясла головой, желая сбросить усталость. Без десяти три. А они все еще работают. Джо махнул рукой и отступился — ему надо быть на Эн-би-си еще до семи утра, поэтому он и Майкл Кребс, который в предыдущую ночь сидел до рассвета над альбомом «Блэк айс», уснули на диване.

— Может быть, хватит? — спросила Ровена, заметив, как Топаз посмотрела на часы.

Топаз еще глотнула очень крепкого черного кофе и покачала головой.

— Мы еще не закончили совместное заявление относительно артистов. Его надо завершить сегодня, я не хочу снова к нему возвращаться.

Ровена кивнула.

— Мы здорово поработали. Посмотри-ка, — она потянулась к лазерному принтеру Топаз и вынула тридцать листов бумаги. — Творческое планирование, распродажа, человеческий фактор…

— Перевожу: все мои авторы и все твои музыкальные группы окажутся за дверью в одну секунду, — перебила ее Топаз с улыбкой.

— Точно. Плюс подробные перспективные планы, детали распространения, лицензионное дело…

— Перевожу. Мы знаем, как вести эти дела, а Коннор Майлз ни черта не смыслит.

— Плюс пятилетние планы для основного бизнеса.

— Перевожу: если вы продадите акции, то это будет полная бессмыслица, — усмехнулась Топаз. — Слушай, Ровена, давай перейдем прямо к самому заявлению. Печатай. Правления «Америкэн мэгэзинз» и «Мьюзика рекордс»…

— «Мьюзика рекордс» и «Америкэн мэгэзинз», — громко произнесла Ровена.

— …заявляют, что они пришли к полному согласию в отношении принципов, касающихся творческих работников. Пока они делают деньги…

— …и если они перестают делать деньги, мы их немедленно увольняем…

— …и если Коннор Майлз покупает нас…

— …все уходят вместе с нами…

— …и ваша доля будет составлять одну десятую того, что вы заплатили за них…

— Так что не связывайтесь с нами! — победоносно закончила Ровена.

Обе покатились со смеху, схватились за руки. А потом зашикали друг на друга, когда Майкл Кребс заворочался на диване.

— О, извини, — прошептала Топаз, — я помешала Майклу. Он немало потрудился над лицензионными вопросами.

— Да, — сказала Ровена и повернулась в его сторону.

Топаз проследила за взглядом и вдруг увидела, каким мягким стало лицо Ровены и каким нежным.

— Ты что, любишь его? — вдруг спросила она.

Ровена вздрогнула.

— Конечно, нет, — пожала она плечами, и даже при слабом свете единственной лампочки Топаз увидела, как густо покраснела ее давняя соперница. — С чего это ты взяла?

«С чего это ты взяла?» — передразнила ее про себя Топаз.

— О, ради Бога, сколько я тебя знаю?!

Повисло молчание, вопрос заполнил паузу.

— Давно, — ответила Ровена.

Еще одна пауза. Женщины чувствовали, как их сердца застучали быстрее. Совместная работа, особенно сегодня ночью, продиктована только необходимостью. Без вариантов. Они делали карьеру, а карьера оказалась у обеих под угрозой, и только в связке они могли выкарабкаться. Только вместе.