Карьеристы

И Викторас снова склонился над бумагами. Надо было спешно рассмотреть несколько срочных прошений, потому что уже приближались приемные часы.

V

Жизнь Домантасов словно солнцем обогрело.

Зина стала еще красивее, увереннее в себе. Во всем ее поведении появилась этакая солидность, весомость. Настроение у нее всегда теперь было приподнятое, праздничное. Встречаясь со старыми подругами, беседовала с ними не спеша, к каждой фразе добавляя: «Муж сказал так… Нет, нет, этого не может быть — муж другого мнения…» Она начала подыскивать новую квартиру и частенько останавливалась у витрин мебельных магазинов.

К возвращающемуся со службы мужу была предельно внимательна, старалась создать ему дома все условия для работы и отдыха. Наняла новую служанку, умеющую хорошо готовить, и все блюда в их доме подавались теперь на стол лишь с учетом его вкусов.

Теперь она не только любила своего Виктораса, но еще испытывала к нему как к директору департамента особое уважение. Это уважение проистекало из восхищения его новой должностью, она гордилась высоким постом мужа. Как-то даже обратилась к нему:

— Что прикажете, господин директор?

И хотя это, несомненно, было сказано в шутку, Домантасу стало не по себе. Весь тот вечер он был в плохом настроении, а за чаем сказал жене:

— Учиться тебе чему-нибудь надо: музыке своей или литературе… Было бы чем занять голову.

Однако Домантене пока не собиралась изучать ни музыку, ни литературу. Забот хватало. Приходилось думать о новой квартире, мебели, посуде и тысяче других мелочей, которые, по ее мнению, приличествовали положению директора департамента. Она весь день моталась по городу в поисках подходящего жилища. Наконец, пусть не в самом центре, приглядела не очень уж дорогую четырехкомнатную квартиру. Домантас отправился в магазин и купил в рассрочку заранее отобранную женой для салона мебель. В тот же день они переехали на новое место.

Когда мебель была доставлена и комнаты приведены в порядок, Домантене радовалась как ребенок:

— Ну, что скажешь? Правда, великолепно? Все как у людей! Доволен? Мы родились под счастливой звездой…

Конечно, Домантас тоже радовался. Ему было уютно и тепло с женой и Альгирдукасом. Однако департаментские дела не позволяли ему долго задерживаться дома. Каждый день он и после обеда возвращался в министерство и торчал там дотемна.

* * *

Однако радужное настроение первых дней новоселья шло на убыль, и порой Домантене начинала ощущать неудовлетворенность и скуку. И однажды вечером, когда она сидела с романом в руке, а муж трудился в своем министерстве на благо отечества, раздался звонок. Служанка доложила, что пришел «какой-то господин».

Зина уже по голосу в прихожей узнала, кто это. Почувствовав, что щеки у нее горят, она велела служанке проводить гостя в салон, а сама кинулась к зеркалу — прихорашиваться. Напудрилась, подкрасила брови. И лишь убедившись, что все в порядке, направилась к посетителю.

— А я уже думала, господин Мурза совсем забыл нас, — оживленно заговорила она, входя в салон.

Мурза поцеловал ей руку и галантно запротестовал:

— Забыть вас? Да разве это может случиться? Я хотел повидать Виктораса, но, ей-богу, восхищен, что застал вас.

— Муж в министерстве…

Изящным жестом хозяйка указала гостю кресло, а сама опустилась на кушетку.

Она была счастлива, что принимает такого уважаемого человека в красиво обставленной гостиной. Уже не раз втайне мечтала она об этом, ждала и даже беспокоилась, что Мурза не навещает их. Именно его предполагаемый визит был одним из важнейших мотивов, побудивших ее срочно подыскивать приличную квартиру и соответствующую мебель. Потому-то голос Мурзы так взволновал Зенону, сердце затрепетало, и пришлось взять себя в руки, чтобы не выдать охвативших ее чувств. Не то чтобы питала она к Мурзе большую симпатию, нет, — просто казался он Зине чрезвычайно значительным, самым могущественным человеком, обладающим огромным влиянием в том мире, от которого зависело счастье ее семьи. Политика, сейм, министерства — все это представлялось ей волшебными средствами, способными наделить смертного богатством, славой, честью и прочими земными благами.

Поэтому Зенона с почтением взирала на сидящего напротив нее Мурзу и осторожно пыталась выведать, как относятся в верхах к ее мужу.

— Я несколько раз заходила к нему. Все время завален работой.

— О да… Он даже партийные дела забросил… В руководстве кое-кто начинает сердиться.

— Что вы говорите! — встревожилась Домантене. — Наверное, снова с кем-нибудь повздорил?

— Ничего страшного, сударыня. Необдуманно сделал несколько лишних замечаний нашим людям, потому и возникло недовольство. Следует быть поосторожнее…

— Ах, он так горяч, невыдержан… Иногда я совершенно не понимаю его! Ведь такое поведение может отразиться на его карьере… Как вы полагаете? — Она озабоченно уставилась на Мурзу.

— Будьте спокойны, сударыня. У Виктораса есть хорошие покровители.

— Но не лишится ли он их?

— Например, вас? Может ли он лишиться вас? А ведь главный его покровитель — это вы, сударыня!

Домантене улыбнулась:

— Не шутите!