Карфаген смеется

– А я‑то думал, что сильно пострадал! – Коля жил в Париже уже пару лет. Год назад он встретил Анаис, происходившую из старинного французского рода, и женился. Он все еще надеялся перебраться в Америку, но пока не мог решить проблемы с визой. Коля подозревал, что это связано с его службой у Керенского или, скорее, с его политическими взглядами в то время, когда он входил в правительство. – А чем ты занимаешься в Париже, Димка?

– В основном ищу кредитора для новой компании. И часто хожу в кино.

– Мы тоже страстно полюбили кино. Только что смотрели «Отца Сергия». Знаешь такой фильм? Уверен, режиссер сейчас в Париже.

– Его фамилия Протазанов. – Анаис говорила по-французски со слабым, не парижским акцентом. Ее голос звучал мелодично и насмешливо. На губах ее всегда была улыбка. Очевидно, она преклонялась перед Колей так же, как и я. Возможно, потому, что у нас была одна общая страсть, мне Анаис очень понравилась.

– Сейчас я почти не смотрю русские фильмы, – признался я. – Это слишком тяжелое испытание.

Коля налил нам белого вина.

– Понимаю. Есть у тебя любимый режиссер?

Это мог быть только Гриффит. Я заговорил о «Рождении нации». Когда речь шла о других фильмах, я обсуждал актеров и актрис. Лилиан и Дороти Гиш, Дуглас Фэрбенкс, Чарли Чаплин, Бастер Китон, Мэри Пикфорд. Я видел их всех.

– Вам, наверное, нравится Гарольд Ллойд! – Анаис пришла в восторг. – Разве он не чудесный! Такой нелепый! Такой забавный!

– И Ферн Андра или Пола Негри? Разве ты не находишь их столь же привлекательными, как все эти американцы? – Коля сардонически усмехнулся. – И впрямь, Димка, ты становишься поклонником американцев! Я думал, что ты ненавидишь эту страну. Ты туда собираешься?

– Мне вполне хватит Лондона. Помнишь миссис Корнелиус? Она согласилась помочь мне, когда я приеду. Но у меня тоже проблемы с визой. Возможно, если бы я был один, все прошло бы легче, но у моей подруги Эсме вообще нет документов. – Коля знал о моей первой Эсме. Я немного рассказал ему о встрече в лагере Махно. – Точная копия прежней. Эсме, которая очистилась.

Анаис сказала:

– Может, ее смогла бы удочерить приличная английская семья.

Коля рассмеялся:

– Ты слишком жестока, Анаис. Мы подумаем вместе и отыщем какое-нибудь решение. У твоего отца есть деловые связи в Англии. Он сможет помочь? – Коля обратился ко мне: – Отец Анаис – промышленный магнат, кавалер Легиона чести[145] и бывший член Палаты депутатов. Видишь, в какие влиятельные круги я теперь вхож, Димка? И все-таки не могу получить разрешение на выезд в Соединенные Штаты, чтобы преподавать там русский язык. Вместо этого я – альфонс.

Анаис неодобрительно поморщилась:

– Когда военные действия в России закончатся, ты сможешь вернуть по крайней мере часть своего состояния.

Коля подмигнул мне.

– Ты так думаешь, дорогая? Русские везде стали нищими гостями. Бедными родственниками всех остальных народов мира. Люди скоро перестанут нас терпеть.

Официант подал основное блюдо.

– Как далеко зашла ваша «Аэронавигационная компания», мсье Митрофанич?

Анаис толкнула Колю, который фыркнул от смеха, и наклонилась ко мне. Естественно, она называла меня именем, под которым я жил в Петербурге.

– Некоторые кредиторы заинтересовались проектом, но ничего конкретного пока нет.

– Вы думаете, это хорошее деловое предприятие?

– Мы используем в своих интересах рост туризма после войны. Количество пассажиров, путешествующих из Нью-Йорка в Париж, значительно возросло – и это только одно направление. Мое судно будет перемещаться гораздо быстрее круизных лайнеров, путешествия станут спокойнее и безопаснее. Конечно, мои проекты совершенствуются, я изучил все сведения о строительстве дирижаблей, которые удалось собрать за время войны. Теперь немцы обогнали всех. Британцы планируют начать коммерческие перевозки через год или два. За несколько месяцев мы сможем опередить и тех и других, если корабль привлечет всеобщее внимание. Например, если во время пробного полета он пересечет Атлантику за рекордный срок.

– Это восхитительно, мсье. – Анаис аккуратно отрезала кусок мяса. – И весьма убедительно. Что ты об этом думаешь, Коля?

– Он – гений, – просто ответил мой друг. – Я верю, что он способен на все.

Разговор перешел на общие темы. Я внезапно испытал прилив абсолютного счастья. Вечер прошел очень успешно, я был в ударе. Мы ушли из ресторана едва ли не последними. Оба чудесных создания расцеловали меня на прощание, и Коля записал адрес, поклявшись, что очень скоро свяжется со мной.

– Мы больше никогда не расстанемся!

Насвистывая веселый мотив, я зашагал по рю Сен-Сюльпис и только тут понял, что забыл сообщить Коле о смерти его кузена, Алексея Леоновича, пилота, который едва не погубил меня, разбив свой самолет. Возможно, подумал я, было бы нетактично сразу заговаривать о таких вещах. Я мог все рассказать Коле в ближайшем будущем.

Когда я вернулся, Эсме, как обычно, спала, но в тот вечер ее дыхание было быстрым и неровным. У нее начался жар. Я держал ее потное маленькое тельце на руках и укачивал ее, когда она стонала:

– Не оставляй меня, Максим. Не оставляй меня.