Кари Мора

Он легонько постучал по двери, и в палату вошли жена Хесуса и его сын-подросток. Вслед за ними величаво выплыла и его свояченица, с довольно скептическим выражением на лице. Неодобрительно оглядела обоих мужчин, обстановку палаты и даже фрукты в корзине, про которые сразу же решила, что они натерты воском для виду.

– Оставлю вас пообщаться, – объявил дон Эрнесто.

Стоя в компании своего водителя и Гомеса у входа в больницу, он уже практически докуривал толстую черную сигариллу, когда из здания вышли жена Хесуса, ее сестра и сын. Дон Эрнесто учтиво коснулся шляпы, пожал руку мальчишке. Гомес подсадил их в ожидающий автомобиль.

Возле тротуара пофыркивало заведенным мотором такси, водитель укрывался за распахнутой газетой. Гомес подошел к водительскому окошку и пальцем отогнул газетный лист, чтобы взглянуть на таксиста. Обшарил взглядом заднее сиденье, на котором сидела монашка. Увидев ее, тоже приложил палец к шляпе. В салоне машины тихонько пульсировал ритм бачата[68] – таксист слушал какую-то печальную композицию в исполнении Мончи и Александры. До него донесся запах Гомеса – смесь хорошего одеколона с оружейным маслом «Три-флоу». Пока Гомес не убрался, водитель сидел тихо, как мышка.

Дон Эрнесто с Гомесом зашли обратно в больницу.

Монашка в такси прикурила сигарету и вытащила мобильный телефон.

– Дайте мне сеньора Шнайдера. Да пошевеливайся, hombre[69]!

Секунд пять ожидания. Связь неважная.

– Эй! – крикнула она наконец в трубку. – Наш друг только что опять зашел в больницу. Сейчас это трепло ему все выложит.

– Спасибо, Палома, – отозвался Ганс-Петер. – Да, должен сказать тебе, что Карла не оправдала моих ожиданий. Нет, деньги оставь себе, просто пришли мне другую. Русская будет в самый раз.

В общей палате один из пациентов на костылях ухватил дона Эрнесто за рукав, когда тот проходил мимо. Гомес собрался было отпихнуть наглеца, но дон Эрнесто остановил его взмахом руки:

– Все нормально.

Бедолага со слезами на глазах что-то забормотал о своих проблемах. Попытался продемонстрировать дону Эрнесто болячку у себя на спине.

– Дай ему денег, – велел тот Гомесу.

– Dios se lo pague! – принялся повторять больной, пытаясь поцеловать руку дона Эрнесто.

А тем временем у себя в палате Хесус без особого аппетита разглядывал корзину с фруктами, которая занимала чуть ли не всю тумбочку. Вдруг откуда-то из глубины ее послышалась тихая мелодия. Мексиканский военный сигнал горном «El Degüello»[70]. Пощады не жди. Иисус попытался заглянуть в корзину, но запутался в трубках, и часть фруктов скатилась на пол. Наконец, изрядно пошарив внутри, он нащупал на дне корзины мобильный телефон.

– Dígame[71].

Голос Ганса-Петера Шнайдера:

– Хесус, у тебя только что были гости. Ты им что-нибудь рассказал? Рассказал им что-нибудь, что уже рассказывал мне – в обмен на мои деньги?

– Ничего, клянусь. Отправляй мне остальные деньги, а не эту жалкую подачку, сеньор Ганс-Педро. Я могу сохранить тебе и твоим людям жизнь – тем, что я скажу.

– Ганс-Петер, а не Ганс-Педро! И для тебя – сеньор Шнайдер, твой Patrón! Для тебя – Su Eminencia!!![72] Я С ТОБОЙ УЖЕ РАССЧИТАЛСЯ! Теперь выкладывай, как эту штуку открыть.

– Вам потребуется чертеж, su Eminencia Reverendísima[73]. Я уже нарисовал, что тебе нужно. Приложи пару пустых конвертов к остатку денег и отправь через «Ди-эйч-эл». Но имейте в виду, su Beatitud[74]: я готов ждать не далее чем до послезавтра.

В одной тысяче семидесяти восьми милях от него лишенные ресниц веки Шнайдера взлетели вверх, а глаза выпучились.

– Дон Эрнесто сейчас там у тебя, так ведь? И вы вместе надо мной ржете? Дай-ка я с ним поговорю, передай ему трубочку, – сказал Шнайдер. В уголке рта у него застыла пена. Он уже набирал номер на другом мобильнике.

– Нет, я один-одинешенек, как и все мы здесь, – отозвался Хесус. – Отправляй бабло, pinche ты gilipollas[75] – PEPA PELONA![76] – или я и без того услышу, как твои яйца улетают на Марс!!!

Взорвавшийся в ту же секунду телефон разметал мозги Хесуса по всей палате, выбил дверь в коридор. Дон Эрнесто уже взялся за ручку, когда та вдруг резко ударила его в живот, а что-то острое чиркнуло ему по лбу.

Отмахиваясь от клубов дыма, он зашел в палату. Тело на койке все еще конвульсивно подергивалось, извергая пульсирующие фонтаны крови. Кусок черепа прилип к потолку и теперь свалился оттуда прямо на голову дона Эрнесто. Тот досадливо отшвырнул его прочь. Порылся в тумбочке и ничего не нашел.

– Dios se lo pague, – пробормотал он себе под нос.

Глава 22

Школа танцев «Academia de Baile Alfredo» находится в Барранкилье на небольшой улочке, полной баров и кафе. У входа – огромный плакат с парочкой, танцующей танго, хотя танго – не совсем то, чему тут действительно учат.