Карибский круиз

— И поранили вашу прелестную ножку, — догадался Ленни, пялясь на нее во все глаза.

— В кресле-каталке не так больно, — добавила Пэт. — Кроме того, у меня прекрасный водитель. — Она бросила одобрительный взгляд на Сэма. Я тоже.

— А что же с другой? — продолжил Ленни.

— Другая нога в порядке, спасибо, — сказала Пэт.

— Нет, с другой милочкой, — уточнил Ленни. — Как долго она собирается пробыть в лазарете?

— Откуда вам известно, что Джеки попала в лазарет? — тут же отреагировала я, помня, что я этого Ленни не говорила. И думаю, Пэт тоже.

Ленни пожал плечами. Его цепи приподнялись и опустились.

— Наверное, кто-нибудь на корабле сказал, я и запомнил. Слышал звон, так сказать.

А может, ты шпионишь за Джеки, за нами тремя, подумала я, припоминая, как Ленни высматривал что-то около наших кают, делая вид, что пьян, и провел страстную ночь в объятиях некоей куколки.

— Ты же знаешь, как разносятся слухи, — попробовал успокоить меня Сэм, словно объясняя, каким образом Ленни мог услышать о госпитализации Джеки. — Что еще делать на борту, как не сплетничать? И есть.

— Да, я не против, — вступила в беседу Пэт.

— Не против чего? — не сразу сообразила я.

— Поесть. Ленч давно прошел.

— Можем заглянуть вон в то кафе напротив, — предложила я. — Немного перекусить, чтобы не испортить аппетит перед ужином.

— Ленни, не хотите присоединиться? — кивнув, пригласил его с нами Сэм.

— Спасибо, нет, — отказался тот. — У меня еще тринадцать магазинов на прицеле.

«На прицеле». Опять та же тема.

Маленькое милое кафе располагалось на втором этаже, над художественной галереей. И кормили там прекрасно, гораздо лучше, чем в кафе на «Принцессе», а компания была еще лучше. Мы с Сэмом постоянно строили друг другу глазки и весело болтали, Пэт просто сияла, видя, как мне хорошо. Единственным негативным моментом оказалось появление в зале Генри Причарда со своей Ингрид. Как назло, единственный свободный столик был рядом с нами. Я больше не подозревала Генри в отравлении Джеки, но манера, с которой он оборвал наметившиеся приятельские отношения и забыл о ее существовании, мне не понравилась.

Но тут он показал себя еще хуже: он забыл и нас с Пэт!

Когда они с Ингрид рассаживались, Пэт повернулась и поздоровалась с ним. Генри ответил, но при этом добавил, что не имеет чести быть знакомым с кем-либо из нас.

— Ну как же, на причале, в Майами, — напомнила ему Пэт. — В воскресенье мы вместе садились на корабль.

— Да-да, — подхватила я. — Я еще звонила по телефону, а вы были в соседней будке. Мы закончили почти одновременно и разговорились. Теперь вспоминаете?

— О да, конечно. Теперь вспомнил! — одарил он нас дежурной улыбкой продавца. Белые зубы слишком ярко выделялись на его загоревшем лице. — Наверное, мозги от солнца расплавились. Как вам нравится этот круиз?

В его тоне прозвучало полное равнодушие. Он не поинтересовался ни тем, где Джеки, ни тем, почему Пэт в инвалидном кресле. Было ясно, что этот парень либо не хочет признаваться, что общался с нами, либо не хочет, чтобы его видели в нашей компании. Может, он боится, чтобы не усмотрели между нами связи? Может, тогда на причале он разговаривал по телефону с тем же человеком, с которым потом беседовал с борта корабля — с одним из наших бывших мужей?

— Приятно было увидеться, — попрощалась Пэт, когда мы двинулись к выходу.

— Мне тоже, — откликнулся Генри.

Что-то я в этом сомневаюсь, подумала я.

Мы вернулись на корабль около пяти вечера. Еще оставалось время навестить Джеки, принять душ и переодеться к ужину.

Когда мы оказались на пороге ее палаты, Джеки была не одна и не совсем в том состоянии, чтобы принимать гостей. Доктор Йоханссон, задернув белую занавеску вокруг кровати, очевидно, занимался ее обследованием. Я рассмеялась про себя, представив, как они обсуждают прелести катания с гор на лыжах, а он одновременно изучает ее лимфатические узлы.

Закончив обследование, доктор Йоханссон отдернул занавеску и жестом пригласил нас войти. Джеки встретила нас сидя. Иголка внутривенного вливания по-прежнему торчала в ее руке, но цвет лица изменился к лучшему, и глаза были гораздо более ясными. Мы с Пэт, не сговариваясь, сказали, что рады видеть прежнюю старушку Джеки.

— Вот-вот, старушку! — подцепила она.

— Никакая ты не старушка! — демонстративно заявил доктор Йоханссон.

— Рад, что вам стало лучше, — проговорил Сэм. — Надеюсь, совсем скоро вы сможете присоединиться к своим подругам.

— А я очень рада, что вы к ним присоединились, пока меня не было, — усмехнулась Джеки и бросила на меня проницательный взгляд. — Пер говорит, что если все будет хорошо, завтра меня выпишет. Но в Санта-Крус мне еще нельзя будет сходить с корабля, да, док?

Доктор Йоханссон покачал головой.

— Я выпишу тебя из лазарета, чтобы ты лежала в каюте, а не гуляла по улицам. Когда мы придем на Багамы, там ты, наверное, уже сможешь вести обычную жизнь.

— Что ты собираешься делать вечером? — спросила я Джеки. Насколько я могла заметить, в палатах телевизоров не было.