Карибы

Однако звякнул и предупредительный звоночек. В прошлом году в Заволжье и на Севере был не урожай. Так, что пришлось государю снова раскрывать свои амбары и подкармливать подданных. Да и этот год, судя по началу весны, обещал повторения прошлогодней погоды. Усугубив холодами, продолжавшими держатся в Новгороде со Псковом и во всем Северо-Западном регионе, не смотря на уже наступившую весну. Да и вести пришедшие из-за границы не радовали, опять в припортовых германских городах появились признаки чумы. Срочно ввели карантины и оказалось очень вовремя. Уже среди первых весенних торговых гостей, одно судно притащило эту заразу. Посудину отправили на карантин на воде и после почти поголовной смерти команды, судно с трупами сожгли.

Зато другие зарубежные новости, по принципу у соседа корова сдохла, могли несколько приподнять настроение государя, испорченного сведениями о подступающих голоде, неурожае и чуме.

У Испанской короны, появилась ещё одна головная боль, и считай, что под боком. Весной Мадрид наконец смог подавить, начавшееся ещё в прошлом году, восстаний в Антверпене и Валансьене. Для чего в Нидерланды оправили армию под командованием герцога Фердинанда Альвареса де Толедо, герцога Альба, которая 22 августа вступила в Брюссель. Испанские гарнизоны расположились во всех крупных городах «нижних земель». Из страны побежали тысячи семей дворян и купцов, в том числе и Вильгельм Оранский с семейством. В сентября начались аресты среди нидерландских дворян, так были арестованы графы Эгмонт и Горн, бургомистр Антверпена ван Стрален. А испанское правительство для борьбы с мятежниками учредило «Совет по делам о мятежах». Но не смотря на то, что дворянство и купечество, в основном, пошло на сотрудничество с короной, а король отозвал из Нидерландов своего наместника, герцогиню Маргариту Пармскую, восстание продолжалось, просто чернь перестала прислушиваться к дворянам и богатому купечеству. Как продолжения сопротивления испанскому владычеству в Северной Голландии вспыхнуло крестьянское восстание. Переход восстания в Нидерландах от мятежа дворян в разряд бунта черни, обещало Мадридскому двору длительное, свыше четырех десятков лет «развлечение», под названием «нидерландская буржуазная революция».

Не все ладно было и во Французском королевстве. Утихшая было религиозная война между католиками, во главе с королем Карлом IX и гугенотами, под предводительством принца Конде и д» Андело, вспыхнула с новой силой. После того, как гугеноты попытались с помощью военной силы захватить короля в замке Монсо, где он находился с королевой-матерю и двором, выехав в него из Парижа. И только воинская выучка, преданность и стойкость швейцарской гвардии, под командованием полковник Пфайфера, спешно вызванной в замок, спасла короля и помогла ему прибыть в Париж. По дороге отразив не менее трех атак кавалерии протестантов, возглавляемых лично принцем Конде.

Литовские паны так же получили мятеж смердов. Восстали крестьяне Чернечгородка (Волынское Полесье), недовольные новыми повинностями и платежами, вводимые литовской шляхтой, по примеру своих соседей из Польши. С бунтом власти ВКЛ сумели справиться только к концу года.

Отправленные из Кариб, два с половиной десятка кораблей, в июне благополучно достигли Копенгагена, где и были проданы Немеровским датской короны, на условиях прошлогоднего договора, то есть в кредит, под обеспечение заклада в виде острова Борнхольма, сделку скрепили подписями короля, глав ригсрода и ригсдага. Теперь у датчан с их правительством и королем Фредериком II, с учетом прошлогодней покупки, имелись тридцать один боевой корабль, в том числе и стопушечный четырехмачтовый «монстр», бывший английский «Соверин оф Сиз», вошедший в датский флот под именем «Даненнберг». Теперь имея мощный флот и обученные экипажи, Дания могла доставить массу неприятностей своему противнику-Швеции. Но поход флота отложили на следующий год. Пока приводили корабли в боевое состояние, после океанского перехода, пока команды осваивали их, прошло лето, настала осень и Датская корона не решилась рискнуть «дорогой игрушкой», бросить её в бой против врага.

Если свои корабли король берег, то с легкостью бросил против шведов суда частных лиц, выдав им каперские свидетельства. Не отстали от своего союзника и вольный город Любек, так же выпустивший в Балтику своих корсаров, с патентами на захват вражеских кораблей, за подписями обоих бургомистров. Официально датские и любекские каперы базировались на Любек, но и иные порты ганзейских городов не отказывали им в пристанище. Подсуетились и русские власти, в лице воеводы Колыванского князь Слепцова-Колыванского, так же выписавшего полудюжину приватирских грамот. Русские корсары базировались на рижский порт.