Карл Бруннер

В шесть часов утра он уже был на ногах и принимался за работу. Все, что говорил господин Иоганн, начиная от чистки обуви, платья, серебра и кончая поливкой цветов в зимнем саду при большом зале, — все это и еще многое другое входило в его обязанности. Часто работа затягивалась до глубокой ночи. Когда приходили гости, он должен был ждать, не пошлет ли его «канарейка» разносить сигары и папиросы. Господин барон считал, что и Иоганн с этим прекрасно справляется. Но у госпожи баронессы был «высокохудожественный» вкус, и ей казалось, что гораздо изысканнее, когда папиросы разносит грум. Карлуша не смел ложиться спать и ждал ее приказаний.

Больше всего мальчик любил выезжать с баронессой на прогулку. «Бюик» — отличная машина, и баронесса вела ее, как заправский шофер. Карлуша мог у нее кое-чему поучиться, но он всегда боялся встретить знакомых из дома на Ильзенштрассе. Конечно, ему бы хотелось повстречать Франца, Хельмута или Лизу. Правда, было бы немного стыдно за свой наряд, но на всякий случай он приготовил в кармане записочку с адресом. В нее был завернут кусочек свинца. Если кто-нибудь из своих пройдет мимо, Карлуша выбросит на ходу эту записочку.

Но Карл никого не встречал из прежних друзей, и тоска его росла о каждым днем. Он никогда не слышал доброго слова. «Канарейка» была с ним ласкова, но эта ласка вызывала в нем отвращение. Ведь и к Микки, к этому противному червяку с длинной шелковистой шерстью и розовым брюшком, она относилась так же хорошо, даже еще лучше. В автомобиле Карлуша должен был держать Микки на коленях. И когда Микки давали конфетку, вторую конфетку получал Карл. Разницы никакой не было.

Правда, с ним была тетушка Мари. Она от всего сердца желала ему добра. Карлуша всегда это чувствовал, иначе он бы не вынес такой жизни. Но виделись они в те редкие часы, когда Карлуша помогал на кухне. Эту работу он делал охотнее всего. Разговаривать было нельзя, да и смотреть друг, на друга удавалось разве только украдкой. В кухне всегда кто-нибудь был.

Хорошо бывало только вечером, перед сном. Тетушка Мари подходила к его постели, устроенной в углу на скамье. Она присаживалась к нему и брала его за руку. Разговаривать она не любила. Всегда усталая и печальная, она сидела, опустив голову, уставясь в одну точку. На ее лице появлялись морщинки. Это пугало Карлушу. Но он быстро засыпал, так как сильно уставал за день.

Несмотря на усталость, Карлуша никогда не забывал перед сном достать из нижнего ящика в шкафу своего ваньку-встаньку. Он разглядывал маленького красного фронтовика, и тот тихо звенел в его руках.

Заслышав шаги тетушки Мари, Карл быстро засовывал ваньку-встаньку под подушку.

Карлуша уже привык к новой обстановке. Только одно оставалось для него тайной. Это хозяин дома. Каждый день с любопытством и беспокойством он думал о бароне Лангенхорст. Он очень редко видел его.

Карлуше приходилось несколько раз в день пробегать по всем комнатам, и вскоре он знал в доме каждый угол. Он уже знал привычки всех людей, там живущих. В любой час он мог сказать, где они находятся и что делают. Но о бароне он ничего не знал. Он ощущал иногда его присутствие за белой запертой дверью и чувствовал, когда его не было дома: вся квартира словно оживала.

Каждое утро к барону приходил адъютант. Бледный, с изрытым оспой лицом, в форме штурмовика. Он молча шел по коридору, ни с кем не здороваясь, даже с баронессой. Вскоре после его прихода из кабинета раздавался стук пишущей машинки.

Кроме того, к барону часто приходили командиры штурмовых и охранных отрядов, офицеры рейхсвера. Господин Иоганн подавал им коньяк и папиросы.

Барон был длинный и тощий, с лицом, точно высеченным из камня. Он ходил крупным солдатским шагом.

Но Карлушу больше всего тревожило то, что он никогда не видел барона разговаривающим. Мальчик даже не знал звука его голоса.

Казалось, барон вообще никого не замечает. Даже господина Иоганна и «канарейку» он еле удостаивал взглядом. Он смотрел мимо людей, и каждый старался при встрече с ним свернуть с дороги.

У барона был большой черный лакированный автомобиль, совсем как гоночная машина. Даже шофер носил специальный костюм. Карлуше ни разу не удалось с ним заговорить. Когда барон выезжал, адъютант всегда сидел рядом с ним.

Однажды адъютант заболел, и Карлушу послали отнести письма на почту. Почти на всех конвертах стоял штамп:

НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ НЕМЕЦКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ.

ОКРУЖНОЕ РУКОВОДСТВО. БЕРЛИН.

По дороге Карл стал размышлять, не лучше ли сжечь письма. Это поручение ведь не похоже на чистку дверных ручек. Тут он должен был активно помогать наци. Помогать смертельным врагам!

Тем не менее он все же опустил письма в ящик. Поразмыслив, мальчик решил, что все это может открыться и он выдаст себя и тетушку Мари.

Но, когда он вернулся домой, его мучила совесть и на сердце было тяжело. Задумчиво подошел он к окошку и поглядел вниз.