Карл Маркс. История жизни

Конференция собиралась утром в закрытых заседаниях под председательством Юнга, а вечером в полупубличных заседаниях под председательством Оджера. Вопросы, выяснившиеся уже на утренних заседаниях, обсуждались на этих открытых собраниях в более широком кругу рабочих. Парижские делегаты напечатали отчет о конференции и программу конгресса, которая встретила живой отклик в парижской прессе. Маркс отметил это с видимым удовлетворением. «Наши парижане, — писал он, — несколько изумлены тем, что именно параграф о России и Польше, которого они не хотели принять, и произвел наибольшую сенсацию». И еще лет двенадцать спустя Маркс упоминал с удовольствием о «восторженном отзыве» известного французского историка Анри Мартена об этом параграфе в особенности и обо всей программе конгресса вообще.

Немецкая война

Преданность Интернационалу имела лично для Маркса то печальное последствие, что вызвала задержку работы для заработка и возобновила прежнюю нужду.

Уже 31 июля ему пришлось написать Энгельсу, что в течение двух последних месяцев они жили главным образом тем, что закладывали вещи в ломбарде. «Уверяю тебя, мне бы легче отрезать себе палец, чем написать тебе это письмо. Прямо ужасно чувствовать себя в течение половины жизни зависящим от помощи другого. Единственное, что поддерживает мой дух, — это мысль, что мы оба компаньоны в предприятии и на мою долю падает теоретическая и партийная работа нашего business (дела). Я, правда, живу слишком дорого для моих средств, а в этом году к тому же мы вообще жили несколько лучше, чем прежде. Но это единственное средство дать детям, помимо некоторого вознаграждения за их испытания в прошлом, также возможность завязывать отношения, которые обеспечат им будущее. Ты сам согласишься, я полагаю, что просто с коммерческой точки зрения чисто пролетарский образ жизни не подходит для нас; это бы годилось, будь нас с женой только двое или если бы девочки были мальчиками». Энгельс немедленно оказал требуемую помощь, но для Маркса снова начались на несколько лет нужда и мелкие жизненные заботы.

Несколько месяцев спустя Марксу открылся новый источник заработка, благодаря столь же странному, как и неожиданному предложению, которое ему сделал Лотар Бюхер в письме от 5 октября 1865 г. В те годы, когда Бюхер жил эмигрантом в Лондоне, у Маркса не было с ним никаких отношений — в особенности же дружественных; и после того, так же как Бюхер занял самостоятельное положение в клубе эмигрантов и примкнул к Уркварду в качестве его преданного сторонника, Маркс относился к нему очень критически. Бюхер же, напротив того, очень хвалил Боркхейму книгу Маркса против Фохта и хотел написать о ней в «Всеобщей газете»; это, однако, осталось невыполненным, Бюхер или не написал рецензию, или же аугсбургская газета отклонила ее. После прусской амнистии Бюхер вернулся на родину и подружился в Берлине с Лассалем; с ним же он и приехал в 1862 г. в Лондон на Всемирную выставку и через посредство Лассаля познакомился с Марксом, которому он показался «довольно тонкого ума, хотя и странным человечком», и Маркс не верил, что Бюхер согласен с «внешней политикой» Лассаля. После смерти Лассаля Бюхер поступил на службу к прусскому правительству, и Маркс покончил с ним и с Родбертусом резкой фразой в письме к Энгельсу: «Негодяи, весь этот сброд из Берлина, Пруссии и Померании!»

Теперь же Бюхер писал Марксу: «Прежде всего business: „Государственный вестник“ желает иметь ежемесячные отчеты о движении денежного рынка (и, конечно, товарного, поскольку нельзя обособить один от другого). Меня запросили, не могу ли я рекомендовать кого-нибудь для этой работы, и я ответил, что никто этого лучше не сделает, чем вы. Меня ввиду этого просили обратиться к вам. Относительно размера статей вам предоставляется полная свобода: чем основательнее и обширнее они будут, тем лучше. Что же касается содержания, то само собою разумеется, что вы будете руководиться только вашими научными убеждениями; но все же во внимание к кругу читателей (haute finance), а не к редакции желательно, чтобы самая суть была понятна только специалистам и чтобы вы избегали полемики». Затем следовали несколько деловых замечаний, воспоминание об общей прогулке за город с Лассалем, смерть которого все еще, по словам Бюхера, оставалась для него «психологической загадкой», и сообщение, что он, как известно Марксу, вернулся «к своей первой любви, к актам». «Я всегда был не согласен с Лассалем, который представлял себе ход развития слишком быстрым. Прогресс еще несколько раз будет менять кожу, прежде чем умрет; поэтому кто еще хочет в течение своей жизни работать в пределах государства, должен примкнуть к правительству». Письмо заканчивалось, после поклонов госпоже Маркс и барышням, в особенности самой младшей, обычными словами: «с совершенным уважением и преданностью».