Карл Маркс как революционер и экономист. От рабочих кружков к незавершенному «Капиталу»

Эти рукописи не предназначались ни для публикации, ни для чтения. Это размышления Маркса в самом процессе. Так он мыслил – пером по бумаге, если кто не знает. Благодаря этой экспозиции мыслительного процесса мы можем видеть, как мыслил Маркс, – то есть стиль его мышления. Грубо говоря, modus operandi[223] его мозгов. Там нет развития мысли. И нет обычной логики научного дискурса. Рассуждения движутся по кругам и спиралям, со смысловыми сдвигами в словах и понятиях, с такими интересными находками, как, скажем, «труд есть не-капитал», или такими любопытными силлогизмами, как «рабочий у себя, только когдаон у себя дома, следовательно, когда он на работе, он не у себя»… Это – не научное исследование. Это вообще не исследование, а поток сознания.

Ну, есть отчуждение… Да… Но ведь нужно построить на этом какую-то теорию, верно? Какую, как?.. Не просто теорию отчуждения, а такого отчуждения, чтобы виноватыми оказались капиталисты или, на худой конец, капитал. Чтобы отчуждение оказалось угнетением. Вот над чем бился Маркс на самом деле.

Продолжение этой «научной» работы не состоялось, потому что Маркс подружился с Энгельсом. Новый друг (между прочим, уже автор работы «Положение рабочего класса в Англии») открыл ему глаза на существование теории Рикардо (капитал – накопленный труд!) и, главное, левых эпигонов рикардианства более-менее рабочего происхождения. Имена их: Томпсон, Годскин, Грей и Брей. Они-то и установили, что капитал есть еще и неоплаченный труд. А Брей также писал о базисе и надстройке почти в знакомых нам терминах (и почему нет этих имен в каноническом списке «источников марксизма»?). Позже Маркс любовно назвал этих авторов «пролетарскими противниками политэкономов». Он и сам стал противником политэкономов. В каковом качестве и начал свои занятия политэкономией. И кончил тоже. К этому «противничеству» мы еще вернемся.

Но собственные занятия наукой – это уже в эмиграции, а то, что мы находим в «Манифесте» собственно про эксплуатацию труда, есть чистый Брей да Годскин.

Борец

«Борец всегда перевешивал в нем мыслителя», – заметил Меринг. А что конкретно значит – борьба Маркса? Да мы знаем уже почти все. Для наглядности я свел в таблицу все, что мне известно о борьбе Маркса за звание главного специалиста пролетариата. Кинкель, Грюн, Беккер, Швейцер… Да кто это такие? Какие-то забытые имена… Кому они сегодня нужны?

Нам с вами они нужны, уважаемый читатель. Нам с вами. Потому что мы с вами верим в самоценность исторической памяти и не хотим, чтобы кто-то культивировал и навязывал нам историческое беспамятство. Потому что имена эти до сей минуты пребывают на страницах изданных миллионными тиражами сочинений Маркса – Энгельса такими, какими те нарисовали их 150 лет назад, оболганные и оклеветанные авторами этих сочинений и последующими комментаторами.

Не знаю, написана ли история немецкой демократической эмиграции после революции 1848–1849 гг. Если написана, то для достоверности критически важно знать, насколько авторы полагались на свидетельства Маркса – Энгельса. Если полагались, то эта история – как исторический документ – ничего не стоит. Ибо у Маркса с Энгельсом сплошная фальшь.

Для такой оценки достаточно следующих двух обстоятельств. Во-первых, все, что писали об этом периоде Маркс и Энгельс, выдержано в таких издевательских тонах, какие мало совместимы с объективностью. Особенно отличается этим рукопись «Великие мужи эмиграции». Во-вторых, сразу после революционных событий группа Маркса – Энгельса по отношению к эмигрантским кругам оказалась в изоляции. О причинах мы можем лишь гадать. Обвинения Карла Фогта дают некоторый намек. Трудно сказать, насколько они справедливы. Достаточно того, что они отражали мнение определенных кругов демократической эмиграции.

А после кёльнского процесса коммунистов в изоляции оказались уже лично Маркс и Энгельс (буквально с двумя-тремя приверженцами). Судя по косвенным признакам, многие подозревали тогда, что два друга намеренно спровоцировали арест ими же созданного Кёльнского ЦК Союза коммунистов. История и вправду темная, но не нам здесь ее распутывать. Работа Маркса «Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов» фактически была написана, чтобы отвести подобные подозрения, но содержание ее может скорее укрепить их.