Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни

«Откровенно говоря, борьбы и страданий в повседневной жизни ничуть не меньше, чем в жизни таких ярких натур, — пишет она Эрнестине. — Более того, я сама знаю примеры, когда в моменты кризисов товарищи по партии приходят на помощь к жене и детям и помогают даже лучше, чем сам муж». {8}

Настроение у нее мрачное и часто подавленное, и Женни плохо уживается с дочерьми и мужем. Она продолжает играть роль хозяйки дома перед друзьями Маркса и товарищами по Интернационалу, однако становится все более независимой; путешествует самостоятельно, более свободно общается со своими друзьями-«обывателями».

Женни любила своего мужа и, как она и говорила Кугельманну, считала себя его товарищем и соратником по партии, однако для нее настало время, когда ей хотелось идти вперед, развиваться — выйдя при этом из тени своего мужа.

Из-за соглашения с Мейснером Маркс должен был усиленно работать над вторым томом «Капитала», но из-за болезни и постоянного беспокойства о судьбе первого тома он почти не продвинулся вперед. Вместо этого он штудирует мировую прессу в надежде найти упоминания о своей книге — и в середине января бальзамом для его израненного сердца становится маленькая заметка в лондонской «Saturday Review», в которой написано:

«Взгляды автора могут быть столь же губительны, какими мы их и полагаем, но не может быть никакого сомнения в отточенности его логики, энергичности риторики и том обаянии и пылкости, с которыми он представляет читателю самые сухие проблемы политической экономии». {9}

Впрочем, этого все равно слишком мало, чтобы компенсировать почти полное отсутствие интереса к «Капиталу». К счастью для Маркса и его семьи, события в личной и политической жизни помогают переключить свое внимание, на некоторое время забыть о горьком разочаровании, связанном с «das Buch» — как они ее называют, «Книгой» {10}.

Один из таких отвлекающих факторов — ирландский вопрос, который будет занимать Маркса и его домашних, особенно — дочерей, долгие годы.

Трагедия Ирландии корнями уходила в века, однако один из самых черных моментов ее истории относится к 1801 году, когда Ирландия проиграла в восстании, вдохновленном революциями в Америке и Франции, и была насильственно введена в состав государства-победителя — Англии. Ирландский парламент, чья история насчитывала 5 веков, был распущен, а незначительная группа депутатов от него формально введена в Вестминстерский парламент Англии. Даже ирландская католическая церковь была поглощена церковью англиканской, поскольку политическое объединение подразумевало и религиозный союз. Следующий трагический — и поворотный — пункт истории — голод 1840-х годов из-за неурожая картофеля, когда миллионы ирландцев умерли или эмигрировали из страны. Этот кризис был спровоцирован отчасти английскими аграрными реформами, к которым английские землевладельцы силой принуждали крестьян на их крошечных земельных наделах, где картофель всегда был основной сельскохозяйственной культурой — а отчасти политикой английского правительства.

Когда голод уже начался, эта политика фактически оставила судьбу голодающих крестьян в руках землевладельцев, которые, игнорируя умирающих людей, деловито экспортировали мясо и зерно с ирландских ферм на прибыльный иностранный рынок. Это преступление навеки осталось в памяти ирландцев, которым пришлось с горечью осознать, что многие британские парламентарии, у которых к Ирландии был экономический интерес, попросту нажились на несчастьях и смерти людей.

Голод навсегда изменил Ирландию. Возле деревень со временем появились поместья, хотя крестьяне так и ютились в хижинах из глины, крытых тростником. Однако множество крестьянских общин исчезло навсегда, и обширные пахотные земли стояли под паром. Английское правительство, видя эту картину и отчаянно нуждаясь в пастбищах для скота, в 1849 году приняло закон, по которому можно было отбирать поместья у обанкротившихся хозяев и не оказывать им больше никакой поддержки. Это согнало еще больше ирландцев с насиженных мест; оставшиеся в массовом порядке оставались без работы, так как пахотные некогда поля были пущены под пастбища {11}. Карл Маркс отмечал, что между 1855 и 1866 годами более миллиона ирландцев были вытеснены с их земли 10 миллионами голов крупного рогатого скота, свиней и овец. Он полагал, что целью Англии было очистить Ирландию от ирландцев и превратить эту территорию в собственный сельскохозяйственный придаток {12}.