Карл Маркс. Любовь и Капитал. Биография личной жизни

Решения, принятые в Брюсселе, подчеркнули важность профсоюзного движения и потребность рабочих всего мира объединиться в борьбе против капитализма, который, со своей стороны, боролся и противостоял организации рабочих. Конгресс призвал рабочих использовать свое право голосовать — если таковое имелось, — чтобы заставить правительства прислушаться к их требованиям. И несмотря на возражения со стороны некоторых делегатов, была принята резолюция о том, что война является продуктом капиталистической системы, а социалисты должны стать партией мира {6}.

1892 год показал, как далеко смогли продвинуться рабочие партии. Во Франции, где Лафарг уже в течение 4 месяцев избегал посещать заседания Палаты депутатов, вместо этого устроив агитационный тур по 41 городу Франции {7}, Рабочая партия выиграла 635 мест в муниципальных собраниях и контролировала 22 региональных правительства {8}. Энгельс говорил, что и в Германии дела шли довольно гладко. Однако в Англии этот год вошел в историю.

Первомайская демонстрация 1892 года в Лондоне собрала в два раза больше участников, чем в первый раз. 600 тысяч человек собрались в Гайд-парке. Наблюдая за собравшимися, Энгельс говорил: «Стремительно приближается время, когда нам придется быть сильными, чтобы вступить в решающую битву» {9}.

Старый солдат использовал военный язык, однако имел в виду, что все изменения в расстановке сил произойдут, благодаря выборам.

В июле трое рабочих были избраны в парламент Великобритании. Джон Бернс — «голос» докеров во время забастовки — выиграл выборы от Баттерси; Дж. Хэвлок Уилсон, председатель объединенного профсоюза матросов и пожарных Великобритании, выиграл в Миддлсборо, Йоркшир; наконец, Кейр Харди, 35-летний шотландец, начавший работать в шахте, когда ему было 10 лет, — выиграл в Южном Уэстхэме лондонского Ист-Энда.

Они не принадлежали к либералам или тори, они были представителями третьей, только что зародившейся рабочей партии, и хотя в ее названии пока не было слова «социализм», именно он был ее теоретической базой {10}.

В парламент и раньше проходили депутаты, утверждавшие, что выступают от имени рабочего класса, но все они принадлежали к высшим слоям английского общества. Бернс говорил, что они, как и тогдашние лидеры профсоюзов, носили хорошую одежду, золотые цепочки на часах и высокие шелковые цилиндры; с первого взгляда было видно, что они не принадлежат к рабочему классу и просто не способны понять нужд и чаяний того, кто изо дня в день не знает, сможет ли сегодня накормить своих детей, сохранит ли крышу над головой.

Новые лидеры и парламентарии были похожи на рабочих, были такими же, как рабочие {11}. Многие из них учились сами, по ночам, после того, как днем трудились на заводе или в шахте. Революцией Маркса и Энгельса повеяло в парламенте, когда туда, размахивая красным флагом, вошел Кейр Харди в рабочей фуражке.

Окрыленные этим триумфом, 120 делегатов собрались в январе 1893, чтобы объявить о создании Независимой рабочей партии. Для разработки устава и теоретической платформы были привлечены Эвелинг, Харди, докер Том Манн и Х.Х. Чэмпион — английский социалист и журналист, наиболее активно ратовавший за создание такой партии {12}.

Через 4 дня написанная платформа выглядела так, будто ее сочинял сам Маркс: «Коллективная собственность… контроль над средствами производства, распределения и обмена… 8-часовой рабочий день; искоренение детского труда; обеспечение больных, стариков, вдов и сирот за счет налогов на нетрудовые доходы». Также в список были включены бесплатное образование, международный арбитраж и разоружение вместо войны {13}. Харди был избран председателем партии, которой в скором времени суждено было стать основой нынешней Лейбористской партии Великобритании {14}.

Энгельс наблюдал за происходящим с трепетом и восхищением. Он писал Бебелю в Берлин: «Рабочие должны, наконец-то, понять, на что они способны, если только у них есть воля и желание» {15}.

В 1893 году продолжились избирательные успехи социалистов, на этот раз в Германии. 44 социал-демократа были избраны в Рейхстаг, за партию отдали свои голоса более 1,7 миллиона избирателей {16}. Эти выборы проходили за несколько месяцев до запланированного третьего съезда Второго интернационала в Цюрихе. Энгельс не собирался на нем присутствовать от начала и до конца, но как почетный председатель готовил заключительное обращение. С 1872 года, за 21 год он впервые отправился на конгресс — и наверняка думал о том, что это и в последний раз.

Однако человек, вошедший в зал заседания конгресса в Цюрихе в последний день работы съезда Второго интернационала, не был простым смертным — он был Легендой, он был частью того великого Разума, который создал современный социализм.

Лица собравшихся были по большей части ему незнакомы — зато его узнали все. Генерала, чья борода стала совсем седой, а широкие плечи слегка согнулись под грузом лет, стоя приветствовали громовыми аплодисментами все 400 делегатов съезда, представлявшие 18 стран мира {17}.