Карл Великий

Поэтому, видимо, и заговор 786 года с большой долей вероятности имел корни в нарушении тюрингского права на пожизненную ренту. Не случайно в Мюрбахских хрониках, которые в этот и в последующие годы внимательно отслеживают течение событий, в результате чего мы становимся как бы живыми свидетелями истории, всего реально пережитого и услышанного в контексте этой аристократической фронды об одном выходце из Тюрингии. Это, безусловно, граф Гардрад, отказавшийся выдать замуж за франка свою уже просватанную дочь согласно обещанию, предусмотренному действующим франкским правом. Карл через эмиссара велел отдать дочь, тюрингский граф отказался подчиниться приказу. Он собрал вокруг себя «всех тюрингенских людей и своих ближних», чтобы оказать сопротивление королю. Гнев Карла обратился на возмутителей, сторонники короля стали опустошать владения мятежников. Тюрингцы спрятались в монастыре Фульда. Его аббат Баугульф, в свое время пострадавший при дворе, вызвался играть роль посредника. Король велел доставить мятежников в сопровождении охранников себе во дворец. Он спросил, соответствует ли действительности, что они вознамерились его убить или же просто воспротиви-;йись исполнению приказа. Ответ был утвердительный. Один из участников вроде бы даже сказал: «Если бы только согласились мои товарищи, ты бы больше никогда не переправился живым через Рейн!»

О дальнейшем течении процесса в королевском суде, который вылился одновременно в уголовный суд и в «процедуру по проверке эффективности правовых предписаний», цитируемый источник, к сожалению, ничего не сообщает. Об этом можно судить лишь из выводов уже упоминавшегося капитулярия 789 года, Предусматривающего проведение всеобщей присяги на верность королю. Говорится буквально следующее: неверные хотят породить неразбериху в королевстве, покушаются даже на жизнь короля. Когда же их спросили, как они до этого дошли, последовал ответ: потому что они не давали ему клятву верности.

Вот почему король уже в 786 году, чтобы закрыть правовую брешь, наличие которой он, очевидно, признал, отправил заговорщиков под охраной в Италию, главным образом в Рим, в Нейстрию и Аквитанию, чтобы на могиле князя апостолов (Рим) на раке с мощами святых, наиболее почитаемых во всех частях страны, публично принести присягу в верности ему и его сыновьям.

Тем самым был устранен правовой изъян и заговорщики, хотя и задним числом, были изобличены в измене. Клятва на верность себе, принесение которой Карл потребовал в 789 году и повторно уже как император в 802 году, вылилась во всеобщую клятву верноподданных. Ее содержание состояло в основном, в перечислении обязанностей, которые должны исполняться, а не в почетных обязательствах. Прежде всего запрещалось наносить ущерб интересам короля, к примеру, заключать союз с его врагами. Традиционное представление о короле как главе общности, объединяющей всех вольных, дополняется требованием персонального обязательства в виде присяги в верности. Ее нарушение влечет за собой жесткие санкции, а на исполнение король претендует согласно своему королевскому достоинству. Общая присяга меняется в отдельных компонентах в так называемой присяге на верность сеньеру. Это как персональный субстрат феодальных отношений, связывающий аристократию друг с другом и с королем и, наконец, включающий в указанную систему взаимоотношений церковное служение. А вот общая присяга верноподданных в процессе феодализации, отсекающая вольных от верхнего «эшелона», утрачивает свой смысл и поэтому не подвергается больше обновлению при преемниках Карла.

Заговор 786 года, реакция на него короля и мучительное разрешение конфликта показывают, сколь несовершенен и хрупок был государственный «сектор» в империи Карла Великого по сравнению с властной монополией и концентрацией власти в современной государственной машине. Хотя король возглавляет союз личностей, образующих круг его приверженцев, ведет войны, возглавляет королевский суд, защищает и поддерживает немощных и слабых в обществе. Знать, если она вовлечена в светские и духовные государственные структуры, подчиняется монарху лишь от случая к случаю, несмотря на то что не может игнорировать такие сферы, как воинский призыв и обязательность выполнения судебных решений.

Они вовсе не отвергают собственное автохтонное «дворян ское» (аристократическое) право, которое не является произвол ным от королевского, а в связи с общим происхождением соответствующего региона вполне может конкурировать с ним и даже в состоянии обосновывать противодействие ему и открытое не повиновение.