Карл Великий

Чтобы крепко и надолго привязать к себе собственных сторонников, а также привлечь на свою сторону новых партнеров из представителей знати, требовалось расширение масштабов правления, пополнение королевских сокровищ с тем, чтобы приумножить ежегодные дары знати еще большими подношениями, короче говоря, зримым проявлением харизмы и королевской милости посредством воинственной активности и расточительной щедрости. Традиционные задачи королевского правления, а именно защита слабых и церкви, обеспечение права п мира, за пределами общедекларативной сферы ограничивались исключительно отдельными случаями, требовавшими вмешательства короля. В любом случае не существовало порядка рассмотрения дел, который предусматривал бы прохождение по инстанциям целиком снизу доверху. Существенным элементом правления было и оставалось, как и во времена Меровингов, королевское председательство на имперском собрании — «соnventus generalis», на котором высшая знать (светские и духовные сановники, принадлежавшие к именитой аристократии, рядом с ними лица собственного права и не в последнюю очередь фор мирующийся слой королевских вассалов) обсуждала самые разные темы и принимала соответствующие решения. Сюда же относилось известное Мэрц, или Маифельд, служившее подготовке предстоящих военных походов. За этими терминами, несмотря на случавшееся непонимание их даже современниками в середине VIII века, скрывались не временные обозначения этих собраний или военных кампаний, а античное Марсово поле (Марс как бог войны в эпоху античности) или соответственно «maius» и «magis campus» — огромное поле для боевого построения с целью инспекции, как об этом ярко свидетельствуют некоторые источники.

Уже в 770 году Карл провел в Вормсе, расположенном в среднем течении Рейна, где в непосредственной близости друг от друга находились собор и королевский пфальц, «собор» и «общее собрание». Здесь, судя по всему, был принят первый его капитулярий. Капитулярии — официальные документы, предназначенные играть нормативную роль в разных делах или содержавшие специальные указания, например, для королевских эмиссаров. Достаточно часто при обсуждении правовых вопросов не делалось различия между духовной и светской областями, важные тексты сплошь и рядом уподобляются даже извлечениям из сборников папских декреталий или решений соборов. В их обсуждении и принятии участвовали, как правило, представители знати, хотя это и не следует из всех дошедших до нас свидетельств. Ведь их участие считалось главной предпосылкой успешного претворения капитулярий в практическую политику.

В этих решениях авторитет короля, с одной стороны, и знати, с другой, проявлялся в далеко не одинаковой мере. Чем дольше длилось правление Карла, связанное с усилением его авторитета и власти, тем очевиднее он доминировал на этих собраниях. Никто не мог перечить его желанию и волеизъявлению и при составлении капитулярий.

На первом имперском собрании в Вормсе сторонники Карла ограничились подтверждением решений собора его дяди Карломана 742 года, чтобы тем самым внушить особенно духовенству определенные нормы поведения, а именно запрет на ношение оружия, на участие в военных кампаниях (это не распространялось на епископов!) и в охоте. Таким образом, были отвергнуты утвердившиеся для указанного круга лиц правила поведения знати, которые в существенной степени определяли также бытовую культуру по меньшей мере высшего духовенства; к бытовой культуре имела отношение и проблема многоженства (!). Снова дается описание задач, возлагаемых на епископов. Вместе с тем подчеркивается обязательный характер молитвы за здравие короля, а также участие каждого в присутственный день в суде. Но прежде всего бросается в глаза, в сколь малой степени франкское духовенство в то время было причастно к процессу реформ, связанному в первую очередь с активностью Винфрида-Бонифация. Здесь открывалось широкое поле деятельности как для синода, так и короля с целью повышения уровня образованности, эффективности служения и формирования личной жизни.

ПЕРВЫЕ ВОЕННЫЕ СТОЛКНОВЕНИЯ С САКСАМИ

В 772 году в Вормсе проходило очередное собрание. Однако вместо того чтобы заняться рассмотрением комплекса событий в Италии после прошлогодних политических пертурбаций, юный король решил повернуть франкский силовой потенциал на северо-восточном фланге империи против саксов. Поначалу это напоминало пограничную стычку, по прошествии некоторого времени (и Эйнхард тому свидетель) вылившуюся, однако, в упорное десятилетнее противостояние. «Никакую другую войну франки не вели с такой настойчивостью, ожесточением и усердием».