Карл Великий. Небесный град Карла Великого

— Благодарю Тебя, Господи! — Король быстро перекрестился. Роланд недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал. Таинственный оборванец исчез за скалой так же неожиданно, как появился, а король велел скарре поворачивать обратно.

Для Карла это было, насколько я понимаю, что-то вроде знака с небес. Первый в его жизни настоящий призыв, исходящий от Святой церкви. Церковь находилась в опасности, и только он мог помочь ей. Король словно вступил в некий сакральный диалог и отныне действовал уже не по собственному почину, как раньше, когда он подавлял мятежи или даже обращал саксов, но в неразрывной связи с мистическим телом Церкви.

Естественно, подобный уровень событий требовал особенно тщательной подготовки. Нечего было и думать спешить на помощь понтифику тем небольшим отрядом, которым мы ехали в Верону. К тому же такое серьёзное послание из Рима требовало официального подтверждения. Поэтому Его Величество немедленно повернул назад.

Пасху мы встретили в Ахене, любимом городе короля. От Адриана действительно приезжал официальный посланник, подтвердивший просьбы о помощи. Монах был немало удивлён тем, что королю уже всё известно. Сам он добирался до Ахена долгим путём через Марсель. По его словам, все горные перевалы взяты под охрану лангобардами.

Это выглядело, как вызов. Но Карла всё ещё останавливало от объявления войны Дезидерию воспоминание о браке с его дочерью. Пусть этот брак заключался по расчёту, не принёс королю счастья и стал причиной ссоры с матерью, но всё же это был настоящий церковный брак.

Карл отправил Дезидерию письмо, с рассуждениями о значении Церкви и предложением совместно защищать и укреплять Святой престол. Чуть позже он составил и отослал ещё одно послание, в котором призывал и заклинал Дезидерия решить все разногласия мирным путём. Он пошёл даже ещё дальше, предложив лангобардскому королю огромную сумму в несколько тысяч римских монет, если тот перестанет нападать на папу и займётся достойным делом укрепления Святого престола. Оба письма остались без ответа. Тогда Его Величество объявил подготовку к большой войне.

Наши послеобеденные чтения возобновились, но Августин теперь открывался нечасто. Его сменили военные теоретики былых времён. Карл изучал Фукидида, Ксенофонта — особенно «О начальнике кавалерии» и «О верховой езде», а также рассуждения о стратегии и тактике моего любимого Аристотеля.

Довольно быстро переосмыслив все эти труды, он создал новые капитулярии, изменившие саму суть франкской армии. Раньше у нас охотно служили крестьяне, в том числе совсем небогатые. Таким образом многие из них надеялись поправить свои дела. Они не могли позволить себе дорогие доспехи и в сражениях гибли быстро и бесславно. Уже с самого начала своего правления король предписывал таким людям скидываться втроём, чтобы обмундировать четвёртого. Или даже вчетвером, для пятого. К тому же он раздавал своим вассалам земли, так называемые бенефиции, для того, чтобы у них появились средства на вооружение. Теперь в новых королевских капитуляриях указывалось, что каждый, имеющий бенефиций, обязан явиться по первому зову в войско Карла на коне, с оружием и снаряжением.

Карл лично подсчитал в коровах полную стоимость тяжёлого вооружения и велел мне подробно записать свои подсчёты. Они выглядели так: шлем стоил шесть коров, латы — двенадцать, меч с ножнами — семь, поножи — шесть, копьё и щит — две коровы, боевой конь — двенадцать. Итого получалось сорок пять коров. Целое состояние. Но если свободный франк, имеющий эти средства, решил бы уклониться от военной службы — с него полагалось брать штраф — шестьдесят коров.

Воевать теперь призывалось не всем, а только тем, кто действительно мог снарядить себя. Прочих планировалось оставлять на хозяйстве, что тоже шло на пользу Франкскому королевству — куда же без хозяйства?

Наконец новая армия собралась. Теперь она выглядела ещё более устрашающей, чем раньше, когда не все воины были вооружены полностью.

Хильдегарда ликовала. Угрозы Дезидерия Святому престолу оскорбляли её до глубины души. Может быть, сюда примешивалась и ревность — лангобардский король являлся отцом предыдущей жены Карла. Королева с нетерпением ожидала восстановления справедливости. Она уже достаточно окрепла после рождения сына и на всех смотрах присутствовала лично, разъезжая верхом рядом со своим супругом.

Я тоже чувствовал душевный подъём вместе с моими властителями. Единственное, что сильно портило мне настроение — мысли о дяде. Но тот не появлялся. Да и ничего тайного не происходило на моих глазах. Король занимался подготовкой к войне, а такое не спрячешь, даже если захочешь.

До выступления армии оставалось всего ничего. И тут моя неутомимая матушка неожиданно придумала мне развлечение. Придя как-то перед сном ко мне в комнату (я теперь, как особо уважаемый книжник, имел свой угол), она с торжествующим видом показала мне записку. «Ваш интерес весьма интересен» — кудрявым дамским почерком было написано на клочке пергамента, щедро пропитанном розовой водой.

Я пожал плечами:

   — Что это, матушка?