Карл Великий. Небесный град Карла Великого

Мне удалось убежать от неё. Правда, заснуть в ту ночь не получилось — как только я закрывал глаза, чудился истошный визг.

Ночные кошмары сменились на тяжёлые утренние размышления. Я понимал, что эта разъярённая фурия обязательно отомстит. Наверняка обвинит меня в нападении или в чём похуже. Как бы король хорошо не относился ко мне — законы есть законы. Кажется, за оскорбление такой знатной дамы можно и на виселицу попасть. Да и без виселицы штраф такой огромный, что мне его в жизни не оплатить. В голову приходило единственное сомнительное утешение — может, всё-таки моя невыносимая родительница поймёт, что была не права? Да нет, скорее она обвинит во всём меня...

Между тем время шло, а стража не приходила за мной. После обеда я как обычно, пошёл к королю читать.

Его Величество пребывал в удивительно весёлом расположении духа.

   — Хватит с нас военных теоретиков, Афонсо, — сказал он, — скоро будем проверять всю их мудрость на деле. А сегодня — только Писание.

   — Какое из Евангелий, Ваше Величество?

Он усмехнулся. Подмигнул подошедшей Хильдегарде:

   — Сегодня из древних книг будем читать. «Песнь песней» Соломона.

Такую книгу в Священном Писании я даже не помнил. Карл улыбнулся.

   — Священное Писание весьма обширно и переводы его недостаточно выверены. Эта работа ещё предстоит нам и нашим книжникам. Поэтому пока что не все книги доступны даже в монастырских библиотеках. Ведь если исказить божественные тексты и понять их превратно — может случиться большой вред. Но с нами тебе нечего бояться, Афонсо. Читай!

Нерешительно открыл я тяжёлые листы пергамента. Они немного слиплись и пахли сыростью. Слова были странные и тревожащие. Совсем непохожие на текст Евангелий.

«...Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих имя твоё — как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя... Влеки меня, мы побежим за тобою; царь ввёл меня в чертоги свои, — будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя!..»

   — Всё есть в этой великой книге, — задумчиво произнёс Карл, — вся жизнь человеческая...

   — Мой король! — вмешалась Хильдегарда. — Мы хотели всё же спросить Афонсо...

   — Да. — Его Величество хитро прищурился. — Поведай нам, Афонсо, что там у тебя за трудности в сердечных делах?

Я почувствовал, что неодолимо краснею, но ответил со всей твёрдостью, на которую был способен:

   — У меня нет иных дел, кроме служения Вашему Величеству.

Король нахмурился:

   — Мальчик, укушенный молнией... Ты, что же врёшь нам? А мы так верили в твою честность...

   — Я всегда был честен, и сейчас тоже.

Король шевельнул усами, поджав губы. Явный признак неудовольствия. Хильдегарда, всё это время неотрывно смотревшая на меня, вдруг спросила короля:

   — А где лежит черновик капитулярия, над которым вы работали вчера?

Король удивлённо поднял бровь:

   — Должно быть, в корзине для бумаг, дорогая. Этот юноша, полагаю, знает точно. Но зачем тебе черновик?

   — Мне нужно проверить одну мысль, — уклончиво объяснила королева и полезла в корзину. Выбрав два кусочка пергамента, она резво покинула комнату. Карл пожал плечами, но ничего не сказал. Отошёл к окну и занялся созерцанием замковой лужайки.

Через некоторое время послышались лёгкие шаги. Мальчишеский голос королевы возвестил:

   — Афонсо не обманывает нас. Письмо написано не его рукой.

Карл восхищённо посмотрел на супругу:

   — Не перестаю изумляться твоей мудрости, дорогая. Но кто же тогда написал это письмо? Сама Ансефледа?

   — Нет. Она пишет с хвостиками и крючочками. К тому же, несмотря на свою грамотность, может писать только короткими фразами. Когда я ещё лежала не в силах взять перо, мне пришло в голову попросить её составить записку от меня к вам, мой король. Она не смогла выразить ни одной моей мысли.

   — Тогда совсем интересно. Афонсо, может быть, у тебя есть предположения, кто мог написать любовное письмо от твоего имени?

   — Не могу сказать, Ваше Величество. — Как замечательно, что эту фразу можно понимать двояко! Кажется, Карл понял её как нужно, в смысле, что мне неизвестен автор письма.

   — Всё же любовь — прекрасное чувство, — подытожил король, — и когда-нибудь мы женим тебя, Афонсо.

   — Если вам будет угодно, Ваше Величество. Мои же помыслы заняты только служением вам и ... — Я хотел добавить «и королеве», но не решился.

   — Когда-нибудь потом... — задумчиво повторил он. — Боюсь, это будет нескоро. Нас ожидает долгая война.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

К концу лета, после долгих приготовлений, королевская армия собралась неподалёку от Женевы и выступила в направлении Альп. Теперь она была оснащена несоизмеримо лучше, чем во всех прежних походах. Размеры её увеличились до нескольких тысяч человек. Кроме собственно воинов, в поход отправился огромный обоз с кучей слуг, повозочных, погонщиков мулов и прочего невоенного люда. За обозом медленно тащились стада.